И лицо его не выражало ничего хорошего.— Что там такое?— Ш-шел бы отсюда, Саныч… — В этот момент опять хлопнул выстрел и пуля звонко отрикошетила от чего-то металлического.Майор был всегда человеком разумным и повторения ждать не стал — нырнул обратно, за переборку.— Заложницу взял, сволочь! — не совсем понятно прокомментировал оказавшийся опять рядом оперативник.— Кто? Обьясни!— А хрен его… — закончить собеседник не успел. Снаружи втащили убитого милиционера: рыжий ежик ничем не прикрытых волос, окровавленный камуфляж. — Сволочь!Получалось, что одного из бандитов все-таки прозевали. Того, что с «макаровым»… Прихватив с собой в качестве живого щита какую-то перепуганную туристку, он выбрался на палубу — и только там был замечен перекрывавшим сектор бойцом Головина. Два выстрела — и оба на поражение: в шею и в пах…Теперь преступник занял отличную позицию на полуюте — и никому не давал приблизиться.— И никак его, гада, не завалить! Опасно… Успеет бабу шлепнуть.Неожиданно появился капитан Головин. Владимир Александрович никогда ещё не видел его таким растерянным:— Что делать будем, товарищи офицеры? — Блестяще, без потерь и стрельбы проведенная операция грозила перерасти в бесславную бойню.— Может, этому сказать, как его… Киму? — предложил опер. — Пусть попробует, уговорит сдаться?— Он не станет, — Виноградов с сожалением помотал головой. — Я знаю…— Почему?— У них свои законы.Помолчали…— Сколько у него патронов?— Даже если один останется… Девчонке хватит.— Молодая?— Какая, мать его, разница! Надо спецов вызывать.Решение далось капитану нелегко, но профессионализм был выше уязвленного самолюбия. В его команде — отличные головорезы, но парней из СОБРа или антитеррористических подразделений госбезопасности специально натаскивают на освобождение заложников.— Тем более — иностранка… Вызывай, Вадик!— Время, время! Надо бы потянуть.— А чего он хочет? — Владимир Александрович мотнул подбородком в сторону, где сейчас засел обложенный автоматчиками бандит.— Не знаю…Слушай, Саныч! — Головин смотрел на майора такими глазами, что хотелось вскочить и оказаться отсюда за тридевять земель. Просьба ещё высказана не была, но уже вызывала у Виноградова стойкое неприятие.— Бля-а…— Ну больше же некому, Саныч! Мои же все — здоровые, но тупые, ещё ляпнут что-нибудь не то, или сорвутся…— Ага! А я — птица-говорун, отличаюсь умом и сообразительностью…— Капитан, может быть — мне? — оперативник не трусил, но…— Нет. Увы… — хлопец был молодой и глупый, а у Владимира Александровича все же кое-какой опыт поведения в подобных ситуациях имелся.Впрочем, после Москвы, после того октября девяносто третьего ему в роли парламентера выступать не пришлось.— Нет чтоб моей маме меня дураком родить!— Пойдешь? — обрадовался Головин.— А как ты думаешь?— Мы быстренько, мы, если что, подстрахуем…Прежде чем высунуть из-за укрытия руку с клочком какой-то белой, подобранной по пути, тряпки, Владимир Александрович обернулся к коллегам:— Считайте меня… А ещё лучше — не считайте!Самое трудное оказалось — не схлопотать сходу пулю и завязать диалог. Но через несколько минут подрагивающий от холода и нервного возбуждения майор уже выслушивал первые ультиматумы преступника.Постепенно минуты сложились в часы ожидания: первый, второй… И пришла усталость, и казалось иногда, что кто-то другой, не майор Виноградов, сидит на продуваемой ладожским ветром палубе — и говорит, говорит, говорит. А потом было шоу напротив спасательной шлюпки, молниеносный захват, звук упавшего вниз пистолета.Поздравления, суета…И первый стакан холодной, безвкусной водки — за вечное здоровье далекого головинского дедушки.На охоту, впрочем, Владимир Александрович на следующий день так и не уехал. Простудился… «Полная ясность может существовать лишь на определенном уровне…. И каждый должен знать, на что он может претендовать. Я претендовал на ясность на своем уровне, это мое право и я исчерпал его. А там, где кончаются права, там начинаются обязанности…» А. и Б. СТРУГАЦКИЕ «Улитка на склоне» ГЛАВА ВТОРАЯ БЛИЖНЕЕ ЗАРУБЕЖЬЕ Человек за рулем наконец отыскал свободное место, припарковался и выключил двигатель:— Извините, но дальше придется пешком.— Дождь, — отметил сидящий рядом молодой мужчина. Прежде чем выйти, он повернулся к расположившемуся сзади пассажиру:— Все в порядке?— Здесь недалеко, — водитель также с некоторым смущением посмотрел назад и добавил:— У меня есть зонтик!Ответа пришлось подождать — тот, к кому они обращались, славился тем, что никогда и нигде не принимал поспешных решений.Сухонький, чисто выбритый старичек в дорогом костюме… Наконец, он утвердительно кивнул поредевшим седым хохолком на макушке:— Ну, разве что… Ничего, прогуляемся.Первым вышел пассажир с переднего сиденья. Профессионально оценил обстановку и, тихо щелкнув предохранителем, убрал руку из-под полы просторного пиджака:— Прошу вас!Водитель уже был тут как тут — обежав нескончаемо длинный, похожий на черную субмарину представительский «мерседес», он потянул на себя дверцу и раскрыл над головой старика обещанный зонтик:— Прошу.Так они и пошли: впереди — молодой, плечистый здоровяк, а за ним, в двух шагах, охраняемое лицо и сопровождающий.— Там, дальше — пешеходная зона… Сами понимаете — Старый город, исторический центр! Никак нельзя…Водитель продолжал зачем-то оправдываться, но старик его почти не слушал.— Вот, посмотрите — Рыцарские ворота. Существует легенда, что…— Я знаю. Спасибо.Это было сказано таким тоном, что человек с зонтиком осекся на половине фразы — и дальше они двигались в полном молчании.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103