"Тов. Рузибаев!
Если сообщение Буриханова верное, то уход преступника к соседям поставит нас всех в неприятное положение. Необходимо пресечь эту черную попытку самым решительным образом. Прошу также изъять из дела РОВД оригинал телеграммы Буриханова. Имейте в виду, что дело крайне срочное. Оно находится под самым строгим контролем, и обо всех наших действиях мы вынуждены информировать министра. Советую привлечь к операции самых решительных сотрудников. Немедленно сообщите о всех затруднениях.
Султанбаев".
13
От Уйдарвазы до перевала Кокташ Таштемиру предстояло прошагать шестьдесят пять километров.
При самом веселом шаге это два дня пути и одна ночевка в горах. Однако поход мог затянуться, поскольку предстояло сделать изрядный крюк, чтобы обозначить свое намерение уйти через перевал Узун-дабай в соседнюю республику — в Каратас.
Преследователей Таштемир заметил к вечеру первого дня пути. Шагая по берегу быстрой речки Замаруд, он поднялся на гряду отрогов хребта Ардактуу и сверху увидел пылящую по разбитому проселку автомашину. Пытаться уйти не имело смысла. Если в погоню посланы люди опытные, то целесообразнее не бежать, а встретить их лицом к лицу на заранее выбранной позиции. Этому его научил Афганистан.
Уже час спустя, когда погоня, оставив колеса, двинулась в горы на своих двоих, Таштемир понял, что это не профессионалы-охотники, привыкшие промышлять в горах, а, скорее всего, отчаянные прихожане ликеро-водочного пророка Рахимбаева. Кроме десяти тысяч им, видимо, пообещали что-то более существенное, что и заставило подонков выйти на грязный промысел. Одного из группы Таштемир опознал сразу. Это был все тот же Касум Пчак. Этого поганца уже не могла исправить ни тюрьма, ни ссылка.
И стычка в парке, где он едва унес ноги, ничему его не научила. Трех остальных Таштемир не знал, но про себя наградил их кличками — Длинный, Плечистый и Худышка.
Попав в горы, эта шайка явно растерялась. В городе, где каждый из них хорошо знал хитросплетения улиц, проулков, лазеек между заборами, они могли не только выследить, но и загнать в угол любого, чтобы затем ободрать его как липку, избить, порезать, а то и убить. Здесь же, среди скал и ущелий, требовались иные навыки.
Таштемир, решив разглядеть противников, подпустил их поближе, поднялся по узкой расселине на хребтину невысокого кряжа и оказался прямо над ними. Добравшись до места, откуда ущелье просматривалось далеко вперед, и не увидев жертву, которая лишь недавно маячила впереди, четверка растерялась.
Каждый по очереди стал высказывать предположение, куда подевался Иргашев и как им поступать дальше.
Разговаривали так громко, что Таштемир без труда слышал каждое слово бандитов.
— Он поднялся по скалам наверх, — высказал здравое предположение Касум Пчак и вскинул голову. — Другого пути у него не было.
— Э-э, — скептически протянул Длинный и тоже посмотрел вверх. — У него что, парашют с собой? Он на нем уже раз от Лысого смылся.
— Ну ты даешь, Ахмак! — фыркнул Плечистый. — С парашютом прыгают сверху вниз. Чтобы подняться на скалы, нужны крылья, Дурень!
Все заржали над Длинным.
Теперь, присмотревшись, Таштемир узнал Длинного. Это был Керим Ахмак, прозванный в воровской среде Дурнем за свою тупость. После самых удачливых краж он уже на другой день оказывался в милиции, попадаясь на несусветной глупости. Так, очистив кассу коврового предприятия от ста тысяч, Ахмак в тот же день закутил в ресторане «Нар», где швырял направо и налево сотенные купюры, номера которых были известны милиции. Только вот почему Ахмак оказался здесь? Ведь он уже две недели как сидел в следственном изоляторе, на этот раз попавшись на угоне овец с мясокомбината. Ответ мог быть один — блата по приказу Ургимчака работала на Рузибаева.
— Я в этих местах бывал, — сказал Ахмат, не обращая внимания на насмешки. — Недалеко ручей течет, возле него чабаны всегда кошары ставят.
— Ты что болтаешь? — окрысился Касум Пчак. — Какие кошары? Нам этот мент нужен!
— А если его не найдем? — возразил Ахмак упрямо. — Так и будем прыгать по камням, как голодные волки? А возле кошары можно барашка взять…
Ахмака неожиданно поддержал Плечистый:
— Кончай, Касум! Мне эти митинги надоели. Кто корову доит — пьет молоко, кто болтает — горшки облизывает. Мне лично уже жрать хочется.
— А дело?
— Выйдет — сделаем мента. Не выйдет — пусть его сам Султан Юсуф вынюхивает. А это он не видел? — Плечистый сделал неприличный жест. — Горбатиться на него…
— Так куда теперь? — спросил Пчак неуверенно.
— Вон, — сказал Ахмак и показал левой рукой направление, — видишь камни? Там ручей.
Все двинулись за Ахмаком. Таштемир проводил их взглядом и пошел в противоположном направлении.
Вскоре он вышел к месту, которое называли Ташкудуком — Каменным колодцем. Воду здесь рождала скала.
Таштемир подошел поближе и стал с интересом разглядывать исток ручья, который явно относился к разряду чудес. Уносясь высоко вверх, перед ним стояла отвесная стена с корявой, иссеченной трещинами поверхностью. На высоте без малого в два метра от подошвы из груди мертвого камня била, искрясь, упругая прозрачная струя воды. Там, куда она падала много веков, камень уступил силе потока, и тот выдолбил глубокую выбоину.
Таштемир протянул ладони, подставил их под струю и почти сразу отдернул. Вода была такой холодной, что заломило суставы. Тогда он сел на гладкий валун, явно принесенный к источнику чьими-то добрыми руками, достал ил котомки, сшитой Тамарой и притороченной к поясу, лепешку, разломил ее и стал есть, предварительно макая куски в воду.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41