Громко стуча каблуками, в гостиную вошел генерал Хамдамов, массивный, распаренный.
— Проходите, Умаржон, — гостеприимно предложил президент. — Угощайтесь.
Хамдамов проследовал к столу, налил себе минеральной воды и сел, тяжело отдуваясь.
— Я попросил вас собраться у меня по неотложному делу — сказал президент. — Мне звонили из Москвы. Наши друзья встревожены. До них дошли неясные слухи о некоторых трудностях, которые мы испытываем.
— Вы имеете в виду дело Иргашева? — спросил Дкмоллаев.
— Прежде всего, давайте договоримся, — озабоченно нахмурился президент.
— Такого дела не существует в природе. Есть маньяк, который одержим жаждой убийства…
Акмоллаев поспешно закивал.
— Я понял вас, Фикрат Хамзаевич. В самом деле, маньяк.
— Вы-то поняли, но ясно ли это тем, от кого зависит безопасность «Бадама»?
— Вы имеете в виду меня? — спросил генерал встревоженно.
— Почему только вас? И других тоже. Что там учудил ваш Султанбаев? Расскажите. Здесь все свои.
— Как это русские говорят? Заставь дурака богу молиться… — зло произнес Хамдамов. Чувствовалось, вопрос президента и задел и насторожил его. — Султанбаеву стало известно, что Иргашев собрался уйти в Каратас. И он бросил против него уголовников…
— По-моему, он сделал это раньше, чем Иргашев решил уйти в Каратас, — заметил президент, демонстрируя завидную осведомленность. — Ну да ладно. Только ответьте, почему он не привлек специалистов?
— Чтобы вы знали, Фикрат Хамзаевич, в милиции есть много сочувствующих Иргашеву. Они не верят в его виновность.
Президент раздраженно стукнул кулаком по столу. Стоявшая на тарелке рюмка упала и, жалобно звякнув, разбилась.
— «Бадаму» нужна собственная служба безопасности, — осторожно подсказал первый заместитель премьера. — Мы как раз об этом говорили перед отъездом к вам с Саидходжаевым, Фикрат Хамзаевич.
— Трудно организовать такую службу? — спросил президент Хамдамова. — Не зависящую от МВД?
— Если организатор хороший, нет. Все можно сделать немедленно.
— У вас есть на примете человек, который взялся бы за это?
— Есть, Фикрат Хамзаевич. Это мой помощник.
— Нет, — сказал Саидходжаев резко и твердо. — Об этой кандидатуре не может быть и речи.
Президент и первый заместитель премьера взглянули на профессора с удивлением. Каждый старался понять, что же стоит за его внезапной непреклонностью.
— Малый опыт? — предположил Акмоллаев.
— Он деловой человек, — бросился на защиту своего помощника Хамдамов. — С большим опытом.
— Старик? — спросил Президент. — Тогда самое время увольнять. Когда человек перегружен годами и опытом, он опасен.
— Дело не в опыте и не в возрасте, — сказал Саидходжаев и поморщился. — Он джугут [Джугут (тюрк.) — еврей.].
— Вы не любите евреев? — спросил Хамдамов с изумлением.
— Я бы мог обидеться на вас за такую постановку вопроса, — сказал Саидходжаев с улыбкой. — Вы подвергаете сомнению мои моральные качества. Поэтому отвечаю: да, я не люблю евреев, так же, как узбеков, казахов, китайцев и всех других, кого вы ни назовете. Я нормальный мужчина, без отклонений, и потому люблю только евреек, узбечек, казашек, китаянок…
Мужчины понимающе переглянулись. Хамдамов смущенно улыбался.
— Один-ноль! — воскликнул Акмоллаев и тут же обозначил свою позицию. — Я тоже не люблю евреев!
— Хорошо, — сказал Хамдамов. — Приношу извинение за некорректный вопрос. Задам его по-иному. Вы что-то имеете против евреев?
— Не я, — произнес Саидходжаев, назидательно подняв палец, — а вера, с которой выросли наши отцы, деды и прадеды. Коран прямо относит джугутов к врагам ислама. И говорит: «Побуждай верующих к сражению». Кто может стать поперек пути святого движения?
— Интернационализм, — сказал Хамдамов. — Люди в Москве, в Соединенных Штатах. Многие против гонений на евреев.
— Не удивляюсь, — возразил Саидходжаев. — В Москве тон задают сами джугуты. Мы внимательно следим за происходящим, Умар Хамдамович. Русских в их собственной стране оттеснили на вторые роли. Общественным мнением дирижируют джугуты. Они делают политику и лепят свои политические фигуры. Новые лидеры пляшут под дудку, на которой играют джугуты.
— Вы драматизируете, профессор. Русские не такие уже дураки. У вас получается, как в той песне: «Если в кране нет воды, значит, выпили жиды».
— Отнюдь, Умар Хамдамович. Отнюдь. Какой голос стал для русских в трудное время стандартом мужественного сопротивления врагу? Голос Левитана. Кто служит для них эталоном кинодраматурга? Габрилович. Кто лучше Пушкина пишет стихи? Нобелевский лауреат Бродский. Ни один русский не станет заучивать его рифмы, но все в мире почему-то уверены — это лучший русский поэт. Наконец, кто главный сатирик русской литературы? Кто имеет право валять всех русских в дерьме? Жванецкий. Вы хотите, чтобы такого же рода эталоны получил наш народ? Не выйдет! Слава аллаху, от этого нас оберегает ислам. Коран учит нас различению: «Не повинуйся же неверным и борись с ними великой борьбой». И мы не допустим, чтобы лучшим казахским композитором стали считать Рабиновича-Сарымсакова, самым читаемым узбекским поэтом — Шлиперзона-Атаева, а наиталантливейшим туркменским драматургом — Шиперовича-Бекмурадова. Далее, Умар Хамдамович, вы упомянули Штаты. Есть такие. Но разве вы сомневаетесь, что они были, есть и будут колонией Израиля? Вспомните, чей социальный заказ выполняли Штаты, воюя с Ираком? Они дули на крылья мельниц, которыми мелют муку для проклятых джугутов! И воина эта началась лишь потому, что нет в мире силы, которая могла бы противостоять иудеям.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41