Тогда пришлось вытерпеть не только боль, но и оскорбления, от которых он просто обязан был схватиться за кинжал. В других условиях…
— Я найду их, — успокаивал себя Басаев. — Я изрежу их на куски. Запихаю во рту по гранате и подорву!
Планы мести возникали в голове один страшнее другого. Оставалось их воплотить в жизнь.
Дауд Арсанукаев с энтузиазмом воспринял приказ Басаева отыскать группу федералов, которая оказалась в Итум-Калинском районе и действовала без какой бы то ни было связи с основными силами. Дауд сразу обратил внимание на приказ «уничтожить» и отсутствие обычного для Басаева требования взять кого-либо в плен. Это свидетельствовало о том, что генерал встревожен, а может даже, напуган решительностью, с которой русские ворвались в Чечню и разметали тех, кто прикрывал опасные горные проходы от возможного проникновения небольших диверсионных групп спецназа.
Дауд сам отобрал боевиков, уже имевших боевой опыт. Каждый из них проверен в деле, как с точки зрения физической выносливости, так и беспощадности в отношении к неверным.
Погрузив команду в бортовой «Урал», Дауд приказал водителю гнать на юг по дороге, что тянулась по ущелью Аргуна к грузинской границе. Посвящать боевиков в тонкости предстоявшей операции Дауд не стал. И уж тем более он умолчал о том, какую опасность представляет группа профессионалов, жертвами которой уже стали отряды Везирханова и Даги Берсаева.
Полуян прилег, плотно уперся локтями в землю и приложил бинокль к глазам. До аула Керой, видневшегося вдали, оставалось не более двух километров. Чтобы добраться туда, предстояло спуститься с крутого склона в ущелье, перейти вброд маленькую речушку. Дома аула располагались на узкой полоске берега, которую за многие века вода отвоевала у гор.
Полуян насчитал шесть новых особняков, яркими заплатами выделявшихся на фоне старых сакль аула сложенных из естественного горного камня. Полуян легко представил, сколько усилий потребовалось приложить тем, кто пробивал сюда дорогу, вез арматуру, бетон, облицовочные и отделочные материалы.
По тому, как дома выглядели снаружи, все для их строительства было завезено из центральной России. По узкой горной дороге, пробитой по трассе старой вьючной тропы, соединявшей аул Итум-Кале с грузинским поселком Шатили, который расположен в верховьях Аргуна на южной стороне Муцосского хребта, можно протащить в эти края лишь небольшие партии боеприпасов и вооружения. Но волочить по горам цемент, кирпич, бетонные блоки вряд ли кому-то приходило в голову.
Обращало на себя внимание, что дома еще в процессе строительства приспосабливались к долговременной обороне. Едва ли хозяева особняков предполагали, что сюда доберутся российские военные, но доверия к добропорядочности своих соседей — горцев они явно не испытывали. Страна, где в каждом ауле имеется свой отряд «самообороны», который обязательно именуется «полком», в любой момент может обернуться бандой абреков, для которых все равно что грабить, лишь бы нашлось — кого.
Судя по схеме, которую вручил Меир Бен Ари, усадьба, стоявшая в стороне от остальных домов поселка, принадлежала шейху Абу Бакру.
Это был тот объект, ради которого, преодолевая трудности и опасности, они пришли в долину Аргуна, в глубокий тыл чеченской вольницы.
Полуян рассматривал дом методично, не торопясь.
Первый этаж представлял собой бетонный монолитный блок. На разных уровнях по фасаду тянулись четыре узкие амбразуры — две располагались у самой земли, две — в метре от нее. Еще по две прорези для стрельбы виднелись в торцах здания.
Второй этаж — жилой, был выложен из прекрасного кирпича песчано-желтого цвета. В широких светлых окнах хорошо просматривались фирменные рамы из полихлорвинила.
Внимательно вглядываясь, Полуян определил, что чуть ниже оконных переплетов под подоконниками, прикрытые металлическими пластинами, находились небольшие прорези амбразур.
Крутые скаты крыши покрывала зеленая черепица. В двух местах над крышей торчали два черных прута антенн.
С тыловой стороны двора, обращенной к горам, к дому примыкала одноэтажная хозяйственная пристройка. Судя по металлическим воротам, там мог находиться гараж на две машины и помещение мастерской. За оградой, ближе к крутому склону горы, стояла высокая бетонная мачта с тарелкой космической связи на макушке.
Шейх, устраивая гнездо в горах, наверняка был уверен, что нашел для себя надежное убежище и поселился здесь на долгое время.
В горах было тихо, и лишь далекий заунывный звук, походивший на волчье подвывание, доносился до ушей по трубе ущелья. «Слухач» Таран долго прислушивался, пока наконец понял, что это в невидимом горном ауле муэдзин гнусаво тянет азан — призыв к полуденной молитве. Где располагался аул и далеко ли до него определить, на слух было трудно: в горном воздухе звуки распространялись легко, не теряя своей тональности.
Неожиданно пение муэдзина, доносившееся издалека, заглушил громкий звук пробудившейся рации.
— Русский, ты меня слышишь?! — голос, рвавшийся из эфира, бил в перепонки. Полуян улыбнулся. В интонациях вопроса слышались волчьи нотки, хорошо знакомые по знаменитому мультфильму. Казалось, что тот, кто вышел в эфир сейчас завопит: «Ну, заяц, погоди!»
— Ответить? — спросил Резванов.
Полуян отрицательно качнул головой.
— Я знаю, русский, ты меня слышишь, продолжался крик. — Так вот знай, я сдеру с тебя шкуру! Сдеру!
В последнем слове, произнесенном с нервным надрывом, чудилась не уверенность, сколько нескрываемое отчаянье.
— Эх, — сказал Бритвин с сожалением, — я бы ему ответил!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112