Преследования Кэмпбел не боялся. Если бы вся операция свелась к подрыву силового кабеля, за диверсантами наверняка выслали погоню, и уйти далеко никому не удалось бы.
Но пока в гарнизоне радара старались понять, что произошло, над пустыней появились штурмовые вертолеты. Ракетные стрелы обрушились на ослепленный «Глаз Аллаха», круша постройки, сметая антенны, сжигая автостоянки и казармы. В таких условиях никто не подумал о возможности спланированной диверсии. Да и уцелевшему начальству РЛС потери и разрушения выгоднее всего было отнести на счет внезапного налета авиации. Признать, что имело место проникновение подрывников в охраняемую зону — значило лишний раз расписаться в своей неспособности организовать охрану и оборону объекта.
Диверсанты сноровисто и быстро приготовили ямы для отдыха и замаскировали их. Кэмпбел позволил людям отдыхать. Сам он улегся на песок, подсунул под голову вещевой мешок, вытянулся и только теперь понял, насколько устал. Ныла спина, побаливал голеностоп левой ноги. И он подумал, что возраст и невзгоды службы, которые пришлось претерпеть, берут свое, и нет сил отодвинуть старение. А может быть, так проявляло себя психологическое напряжение ночной операции?
Как бы то ни было, умение отключаться от обстановки помогло и в этот раз.
Кэмпбел расслабил мышцы. Он начинал делать это с пальцев ног, строго контролируя свое состояние и добиваясь, чтобы нигде не оставалось ни малейшего напряжения. Когда дошел до пальцев рук, сон сморил его и выключил из действительности.
Пробуждение наступило внезапно. Сработал сложный механизм слуха. Оказывается, как бы крепко ни спал человек, даже небольшой звук, появления которого он ожидает или которого опасается, мгновенно заставляет проснуться.
— Командир!
Голос со стороны прозвучал негромко, словно прошелестел, но Кэмпбел его воспринял мгновенно. Он открыл глаза и первым делом бросил взгляд на часы. Они показывали полдень. Значит, он проспал почти пять часов.
Яму наполняла удушающая жара. Кэмпбел чувствовал, что тело его плавало в липком поту, и только сон на некоторое время избавил его от неприятных ощущений.
— Командир!
Кэмпбел узнал голос Харриса, отважного «спеца», который никогда не выходил из себя, был покладист и в то же время упрям до крайности.
— Да, Харрис.
— Сэр, справа от вас…
Харрис говорил кратко, не повышая голоса. Кэмпбел приподнялся на локте и выглянул из-под тента. Метрах в ста от их расположения двигался небольшой караван. Три верблюда шагали по песку один за другим. Они покачивали головами на длинных шеях, словно старались поднырнуть под дрожащий занавес марева.
— Стенд бай! — Кэмпбел подал команду, не повышая голоса. — По местам!
Он знал, его слышат.
— Сэр, нас заметили.
В голосе Харриса звучала тревога.
— Снять презервативы!
Команда, которую подал Кэмпбел, показалась бы кому-то издевательской, но «сасовцы» приняли ее как должное.
Шагая по пескам, вдыхая на каждом шагу мелкую едучую пыль пустыни, валяясь в ямах, отрытых в сыпучем грунте, диверсанты думали не столько о себе, сколько о своем оружии. Поэтому, едва американский пост на границе Саудии скрылся из глаз, все члены группы «Флэш» натянули на стволы автоматов тонкие резиновые чехлы, хотя первичное назначение их было совсем другим. Такое можно было проделать и в лагере, но становиться объектами насмешек для янки англичане не собирались.
— Да, сэр! — доложил Харрис. — Все готовы.
Бой диверсантов с группой Азиза Омара был коротким. Англичане не ждали, когда противник откроет огонь, и нанесли удар первыми.
Трудно было понять, почему, но иракцы тут же отступили, ушли за барханы…
Операция прошла удачно, и после завершения боевых действий Кэмпбел вернулся на родину, размышляя, как строить жизнь дальше. Возникли мысли и о необходимости обзавестись собственной семьей.
В школе Рой увлекался филателией. Его очаровали красочные озубцованные картинки с названиями экзотических стран: Тибет, Непал, Макао, Сиам, Борнео. Марки Британской империи казались Рою самыми неинтересными — однообразная череда королевских лиц в профиль, анфас и в три четверти оборота. И никаких указаний на страну принадлежности. Зато он с интересом рассматривал рисунки диковинных животных на марках заморских стран. Верблюдов и жирафов на знаках Мозамбика, слонов на красочных композициях Лаоса, скачущих всадников на синих прямоугольниках с монгольскими письменами.
Отец быстро заметил увлечение Роя. Старого солдата расстроило это занятие сына. Оно выглядело слишком цивильным и миролюбивым и больше подходило торговцам и учителям, чем человеку, который должен посвятить себя военному делу.
Тогда он и объяснил сыну, что настоящего воина достойны только два увлечения — оружие и секс. Чтобы сделать урок предметным, отец увез Роя на стрельбище, сумев сразу же покорить его возможностью стрелять.
С сексом Рой разбирался сам, хотя не столь решительно, как со стрельбой. В школе он увлекся одноклассницей Кэтрин Таллер. Девочка не считалась первой красавицей класса, но в чувствах рейтинги не играют никакой роли.
Любовь вспыхнула внезапно. При виде Кэтрин Рой, как говорили в таких случаях его сверстники, «млел и таял». Возвращаясь домой из школы, он делал большой крюк, чтобы пройти по улице мимо дома, в котором жила Кэтрин. Однако объясниться девочке в чувствах Рою не позволяла странная робость. Он не боялся выходить на кулачки один против двух, но здесь требовалась смелость иного рода. Еето ему и не хватало.
Все же девушка у Роя появилась. Ей оказалась Ребекка Штеккер, дочь состоятельного владельца нескольких аптек.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111