— Я дело делаю. Бабы потом.— Кто мне звонил?— Я знаю, да?Все было ясно: шестерок нарядили, чтобы побить туза, а игру, как всегда, при этом делали короли и дамы.— Ладно, времени у меня нет, а ты, как я понимаю, ничего не скажешь.— Правильно понимаешь, началник. Можешь резать — не скажу.— И я о том же. Давай, пошли.Катрич сжал плечо Шкета, рывком повернул от себя. Тот сразу учуял неладное.— Куда, началник?— Давай, давай. — Катрич подтолкнул его коленом в зад. кустах тебя дольше не найдут.— Ты что?! — Голос Шкета зазвенел визгливо. — Ты что?!— Гляди, — насмешливо сказал Катрич Андрею, — он ждал нас с трубой в лапах — и мысли у него не было, что это плохо. Когда дело коснулось собственной шкуры...— Началник, — взмолился Шкет, — ты что знать хочешь? Не убивай, я скажу. Все скажу. Мне этих сволочей не жалко...Катрич усмехнулся:— Хорошо, я тебя не убью, можешь быть уверен.— Верю тебе, началник. Если не исполнишь — грех...— За такого, как ты, аллах простит.— Зачем аллах? Мы христиане.— Поздно о боге вспомнил, Папазов. Ну да ладно, я не поп. Итак, кто Бураковых приказал кончить?— Э, началник, зачем фамилии? Я паспорта не проверяю. этот мент должен был машину подставить — и все. Точка.Сивухин дернулся, пытаясь замахнуться на сообщника, но Андрей рывком перехватил его руку и коротким ударом поддых застави согнуться пополам. — Хорошо, пусть так, — продолжал Катрич. — Кто приказал ставить точку?— Тата.— Сама? Или передали ее приказ?— Я что, солдат?Подонок готов был раздуться и лопнуть, лишь бы не выглядеть прислужником, которым повелевают другие.— Хорошо, кто платил?— Тата.— Где встречались?— В городе. У Акопа в машине. Возле кафе «Анапа».— Все ясно, Папазов. Убивать я тебя не буду, но у тебя и перед другими грехов — ворох. Вот они с тобой и разберутся.Катрич подвел Сивухина и Шкета к трансформаторной будке. Проверив прочность ручки, наглухо приваренной к железной двери, пропустил цепочку наручников через скобу, а браслеты поочередно защелкнул на запястьях сообщников. Оглядел конструкцию. Предупредил:— Ты, Папазов, следи за Сивухиным. Иначе он тебя через ручку протащит и смоется. В случае чего — сопротивляйся. Я за вами пришлю...— Вот сволочи! — возмутился Андрей, когда они тронулись.— Откуда им стало известно, что мы поедем именно здесь в этот час?— Выясним, — с безразличием в голосе ответил Катрич. — Придет время. Все встанет на свои места...Они добрались до ближайшего поселка. Возле отделения милиции стояла телефонная будка. Катрич снял трубку, дождался гудка и через девятку вышел на город. Набрал номер.— Иван Шагенович? Только не вешайте трубку. Выслушайте до крнца. Кто я — вам все равно. Но у меня для вас известие. Я взял на горячем двух типов. Один — Карен Папазов, второй — милиционер Сивухин. Если захотите на них взглянуть, я скажу, где они...— Кто ты? — спросил до того молчавший собеседник.— Это без разницы. Мне от вас ничего не надо. Единственно, что скажу, — это где искать друзей.— Э, дорогой, — попросил мужчина, — скажи обязательно. Не знаю, кто ты, но, если сказал правду, я твой должник. Сейчас тебе ничего не надо. Может, придет время — станет что-то надо. Тогда обратись. Напомни одним словом — Папазов. Я пойму...— Кто это был? — поинтересовался Николка, когда машина тронусь.— Хороший человек. Армянин, — пояснил неохотно Катрич. — У него Шкет сына убил. Младшего.— А Сивухин при чем?— Сын жил во втором Советском микрорайоне. А да ладно! Длинная история. Короче, оба типа в одном дерьме по уши...— Выходит, ты их сдал?.— Выходит.— А Тата? — спросил Николка. — Что за особа? Мужик или баба?— Или...— Расскажи, — вступил в разговор Андрей.— Не сейчас. Смотри за дорогой, не расслабляйся. 30 апреля. Вторник. Окрестности Придонска Как ни странно, но Барояна не насторожило и даже не удивило, что при въезде на территорию базы обошлось без обычных формальностей. Сержант, стоявший у ворот, лишь взглянул на протянутые ему документы и махнул рукой: «Проезжай!» Ворота открылись, машина въехала внутрь. Не зря, должно быть, Мудрак получил свои серебреники.— Порядок! — с облегчением выдохнул Егиян и от нахлынувших чувств толкнул локтем в бок водителя.Как только машина въехала на бетонную площадку перед оголовками подземных хранилищ, ослепительно вспыхнул прожектор и Бароян увидел, что все пространство оцеплено автоматчиками. Навстречу машине с поднятой вверх рукой вышагнул прапорщик Горелов — тот, что днем так досаждал Барояну своей придирчивостью.— Крути назад! — истошно заорал Егиян. Он мгновенно просек, что случилось. — Гони!И тут же, выхватив из-под сиденья автомат, высунул из кабины ствол, не целясь, дал длинную очередь. Проклятый прожектор мгновенно погас, и мир погрузился в глухую тьму.Бароян вывернул руль. Трейлер круто качнулся, перескочил через неглубокий кювет и вновь вылетел на бетонку.— Газуй, Баро! — орал Егиян. — Пес поганый, Мудрак! Продал!Удержав машину от заноса, Бароян выжал педаль акселератора до самого пола. Тяжелый поезд, разгоняясь, вонзился в темень. Бешено ревел двигатель. Визжали на поворотах шины. Свистел воздух.— Уходят, сволочи! — Разрывая криком рот, прапорщик Горелов бежал к первой линии заслона. — Огонь!Хлестко стеганули автоматы, злыми искрами вдаль понеслись светляки трассеров. Как стаканы в посудомойке, звенели о бетон гильзы, вылетавшие наружу. Судорожно задергался, словно пытаясь вырваться из рук солдата, татакающий пулемет.Желто-сиреневые вспышки рвали сумрак. После каждой очереди,ослепленные солдаты жмурились, а тьма становилась еще гущенепроглядней.Трейлер, распарывая мрак, таранно рвался к воротам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41