— Ха! Зачем искать? Жидов мы будем назначать сами. Это дело нехитрое. Важно заранее натаскать ребят на команду: «Раз! Два!»Политпросвещение уже дало свои плоды…— Ладно, прапор, скажи лучше, пойдешь к нам?— Ты видел мои цацки? — спросил Лекарев. — Куда я с больными плечами? Пока не заживет, я не человек.— Ты прав, — сказал Псих. — По себе знаю. Вернулся с Аф-гана с рваным пузом, совсем плох бьы. Настроение — по нулям. Желчь — до горла. Твое дело, думаю, не лучше. Давай подлечись, потом поговорим. Условия тебе предложат неплохие. Идет? КАЛИНОВСКАЯ В последнее время Лайонелле стали сниться сны, тягучие, полные утомляющих подробностей. Иногда она просыпалась от мучительных видений, лежала несколько минут с открытыми глазами, но едва впадала в дрему, сон продолжался с места, на котором оборвался.В ту ночь ей снилось, что она вышла из поезда на небольшой станции, у которой не было даже названия. Но она знала — это рабочий поселок Пролетарский, где она жила до десяти лет.По пыльной площади рядом с двухэтажным станционным домиком ветер гонял клочья соломы и мусор. На краю стояло несколько грязных колхозных грузовиков — раздолбанных бесхозностью и дорогами. Две телеги, груженные пестрыми арбузами, служили одновременно торговыми точками. Дальше виднелись ряды одноэтажных бараков «соцгорода». Вдали высилось мрачное кирпичное здание с высокой трубой, похожее на фабрику. На деле оно было Пролетарской тюрьмой.Лайонелла стояла на платформе и не знала, куда идти. Рабочий поселок был узнаваем и в то же время во многом казался незнакомым. Не было вокруг зелени, которая раньше росла вокруг. Неожиданно Лайонелла увидела мужчину средних лет, в шляпе, в белой рубахе с расстегнутым воротом. Увидела и узнала в нем Колю Южина, мальчика, с которым училась в четвертом классе. Насколько она помнила, Коля умер, перейдя в десятый. Но она не удивилась, увидев его: в свои сорок он оставался легко узнаваемым. «Лина! — обрадовался Коля. — А вот моя мама!» В старенькой согнутой бабусе Лайонелла узнала Калерию Павловну Южину — завуча их школы. Они поцеловались. Лайонелла с брезгливостью ощутила, что у старушки растут колючие усы. Она хотела спросить Колю: «Разве ты жив?», но тот предугадал ее вопрос и сказал: «Ты тоже умрешь».Лайонелла проснулась, охваченная ужасом. Слова: «Ты тоже умрешь» — она услыхала столь явственно, будто их произнес кто-то только что стоявший рядом.Лайонелла попыталась успокоиться. Она убеждала себя, что сон — это только блажь, игра полузамершего на ночь мозга, на которую не стоит обращать внимания, но из памяти не уходили леденящие душу слова: «Ты тоже умрешь». Сон развеялся, но тревога не проходила.Она зажгла свет, взяла книгу. В последнее время ей стали нравиться любовные романы. Наугад открыв страницу, она стала читать. «Его рука скользнула под ее блузку и коснулась упругой теплой груди.— Не бойся, — прошептал Стивен ей на ухо. — Все будет хорошо. Все.Он нежно гладил ее атласную кожу, и с кончиков его пальцев стекала магнетическая, будоражащая энергия. Луиза почувствовала, как волны тепла пронизывают ее тело, растекаются, сладко баюкают, словно предвещают волшебный сон. Она закрыла глаза, расслабилась и закачалась в мягких волнах блаженства…Ладонь Стивена накрыла ее грудь, пальцы сжались…»
Лайонелла захлопнула книгу и небрежно бросила ее на тумбочку. Она прекрасно понимала, что вся эта книжная любовь — такой же мираж, как цветные открытки с видами экзотических мест. Однажды в молодые годы она увидела глянцевое изображение прибайкальской тайги и поддалась искусу — съездила с группой туристов в Забайкалье. От той поездки в памяти на всю жизнь осталось самое ужасное — тучи гнуса, кровососущей мошкары всех размеров, которая не давала людям проходу. Искусанная, с безобразно опухшим лицом, она возвратилась домой, прервав маршрут в самом его начале.Красочная открытка так и осталась у нее — синее небо, могучие скалы, прозрачное как слеза озеро, могучий лес — пейзаж мужественной, полный первозданной суровости и силы. Но Лайонелла теперь осознавала глубину обманчивости цветных фотографий. И все же при всей ее нынешней циничности любовные романы задевали в душе Лайонеллы неведомые струны, рождали мучительное томление. Ей хотелось увидеть рядом с собой мужчину, умного, сильного, нежного.Она прекрасно отдавала себе отчет в условности книжной любви и книжного счастья; хорошо знала, что ей уже никогда не встретить человека, чей ум она могла бы поставить выше собственного. Сила и нежность в современнном мужике — качества несовместимые. В последнее время Лайонелла видела вокруг себя только похотливых самцов, которых распаляла охота обладать ее телом, ее деньгами. Большими деньгами, хотя она и умела не афишировать своего состояния. Идеальный мужчина оставался только в книгах.Она снова взяла в руки томик, блестевший лакированной обложкой. Открыла на другой странице. Вперила взгляд в крупные буквы… «Стивен прижался губами к ее груди. Его прикосновение было жгуче-приятным. Оно обжигало, рождая неведомые Луизе ощущения и желания. Она негромко застонала, словно желая ему сказать: „Вот она я, возьми меня, милый, возьми…“ Отшвырнув книжку, Лайонелла встала, накинула на плечи полупрозрачный шелковый пеньюар, сунула ноги в меховые пушистые тапочки и прошла в кабинет. Эту тихую уютную комнату, обставленную по ее собственному вкусу, она очень любила. Зажгла настольную лампу и открыла дверь в приемную.У стола, на котором располагались компьютер, телефон и факс, в пятне желтоватого света виднелась чубатая голова молодого охранника.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144