Рыжов произнес эти слова спокойно, с открытой улыбкой. Американец положил на стол ручку, которую крутил в пальцах. Губы его скривила ехидная усмешка.— Если вы изволите шутить, вам лучше уйти отсюда, господин Волков. Этот дом вовсе не набит секретными агентами.— Догадываюсь, и все же думаю: они здесь есть. Я хотел бы поговорить с одним из них.На лице клерка не отразилось ни интереса, ни настороженности, только безразличие. Но не было проявлено и показного возмущения, готовности выставить дерзкого посетителя за дверь.— Вам лучше покинуть нас. Это самое хорошее решение, господин Волков. — Клерк говорил спокойно, вразумительно. — Вы пришли в государственное учреждение Соединенных Штатов. Если у вас есть что сказать, то я выслушаю вас. Устраивать вам здесь встречи с мифическими сотрудниками спецслужб ни я, ни другой наш сотрудник не станем. Итак, вы будете говорить?— Как мне вас называть?Клерк поправил табличку, стоявшую перед ним на столе. Указал пальцем на надпись.«Джонсон», — прочитал Рыжов.— Хорошо, я буду говорить с вами, мистер Джонсон, но при одном условии. Вы можете сделать так, чтобы при нашем разговоре присутствовал кто-то третий?— Почему нет?Джонсон снял трубку, набрал номер.— Майк, это ты? Не зайдешь ко мне на минутку? Вскоре дверь открылась, и появился еще один клерк, такой же элегантный и подтянутый, как его коллега.— Мистер Фостер, — представил вошедшего Джонсон. — Вы теперь можете говорить.— Джентльмены, я собираюсь сделать заявление…— Подождите, — сказал Фостер. — Кто вы? И что заставило вас обратиться к нам?— Я работник правоохранительных органов Придонска. Точнее, работник милиции. То, что я собираюсь сообщить вам, касается безопасности Соединенных Штатов. В то же время от этого может пострадать и репутация моей родины. Если говорить точно, я считаю необходимым предотвратить опасную криминальную акцию против Штатов. Я понимаю, господа, что мое сообщение куда более интересно для ФБР, чем для ЦРУ, но как я могу связаться с ФБР?— Господин Волков, — задал вопрос Фостер, — почему такое заявление доводится до сведения консульства таким странным образом?— Что вы имеете в виду?— Нас удивляет, что важное заявление делается вами лично, а не доводится до сведения посольства официальным путем. Межгосударственные отношения имеют свои особенности, верно?— Думаю, так. В то же время, джентльмены, вам не хуже, чем мне, известно положение в наших правоохранительных структурах. Они в достаточной степени криминализированы. Поверьте, я, работник милиции, даже не знаю, к кому пойти и доложить о сведениях, которыми располагаю. Любая ошибка в выборе человека, которому можно довериться, грозит тем, что меня без раздумий уберут.— Неужели нет ни одного человека, которому у вас можно довериться?— Есть, но они все моего уровня компетенции. Кто из моих руководителей чист — я не знаю. Возможна и такая опасность: я сообщу все человеку честному, он даст задание разобраться, другим и расправа со мной будет обеспечена быстро. Понимаете?— Неужели сведения, которыми вы располагаете, так опасны?— Уверен в этом. За ними стоят огромные деньги.— Еще раз задаю вопрос: это сведения военные, политические…— Джентльмены, давайте сразу поставим все точки над I. Я не пришел вербоваться в агенты. Те фотографии, которые вы делаете, вам не очень пригодятся.— Мы никого здесь не фотографируем, — сказал Фостер, немного растерявшись.— Тот объектив, — Рыжов кивнул на монитор системы внутреннего наблюдения, — очень внимательно смотрит на меня. Если вам надо, я повернусь в профиль.— Съемка не ведется, — сурово заметил Джонсон.— Это вызывает у меня сомнение в серьезности вашей конторы. — Рыжов скептически улыбнулся.— Хорошо, мы вас сняли, — сказал Фостер. — Теперь уже не имеет значения, сделано два снимка или больше. Верно?— Верно. Поэтому позвольте и мне воспользоваться техникой. Все, о чем мы будем говорить, я запишу на пленку.— Но…Рыжов невесело засмеялся.— Что-то пугает? Не надо бояться. Что бы вы сейчас ни сказали, будет лукавством. Я уверен, наш разговор уже пишется, но в одностороннем порядке. Если нет, я сочту вас за несерьезных людей. Подобные беседы надо писать, затем прослушивать и анализировать каждое слово. Разве не так?Фостер засмеялся.— Да, мы записываем. И будем анализировать. Вас это пугает?— Нет, это показатель вашей серьезности. Не понимаю только, почему вас смущает то, что запись собираюсь делать и я?— Не смущает. Записывайте. Магнитофон у вас с собой?— Да.— Вы позволите на него взглянуть?— Пожалуйста.Рыжов вынул из кармана диктофон «Олимпус» и протянул его американцу.— Хорошая система, — оценил Фостер. — Пишите. Рыжов понял: именно Фостер здесь главный и обращаться стоит к нему.— Для начала, джентльмены, попрошу вас сделать заявление.Фостер вскинул брови.— Странная просьба, господин Волков. Мы ждали, что говорить будете вы, теперь выясняется — мы должны делать для вас заявление. Это перебор. Так у вас говорят?— Я ничего не требую. Я прошу взаимности. И заявление ни к чему особенно вас не обяжет. Мне нужны гарантии. Без них я не раскрою свои карты. Пусть ваше заявление прозвучит примерно так: «Мы, Фостер и Джонсон,сотрудники консульства Соединенных Штатов в Придонске, не имея отношения к спецслужбам Соединенных Штатов, даем гарантию гражданину России, который сообщит нам факты, свидетельствующие об угрозе безопасности США, что его заявление будет доведено до сведения консула Соединенных Штатов. Это заявление ни в коей форме не будет доведено до российских местных властей, что может нанести ущерб заявителю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144