Увидел, что все их сообщники — один к одному — длинным рядом выложены на асфальте возле мойки машин. Вокруг с короткоствольными автоматами стояли дюжие молодцы из охраны техцентра. Рабочий в спецовке ходил вдоль шеренги лежавших налетчиков со шлангом в руках и поливал их холодной водой.Боевик громко выругался. Что-то объяснил товарищам по-своему и положил автомат на пол. То же сделал и второй.Партком, не отпуская главаря из объятий, потянулся ногой под стол и нажал кнопку тревоги. Боковая дверь кабинета, замаскированная под полку с папками технической документации, распахнулась. В кабинет вбежали три автоматчика с касках и бронежилетах.— На пол! Лицом вниз!Партком ослабил объятия и с короткого замаха ударил рукояткой пистолета в затылок черноусого. Одновременно подтолкнул его коленом в спину. Тот грохнулся на пол лицом вниз.— Это чтобы ты запомнил, что к Парткому с оружием не приходят!Из приемной в кабинет вошел Шубодеров, или, как звали его за глаза работники техцентра, Шкаф, громадный мужчина из семьи потомственных молотобойцев. Посмотрел на боевиков, на их главаря, потрогал ногой каждого — живы ли. Голосом властным, полным силы сказал:— Кит-кэт, мальчики, отдохните!Свои странные остроты и выражения Шубодеров черпал из навязчивой телевизионной рекламы, которая глушила жителей Придонска и окрестностей с частотой пулеметного обстрела. Кое-кто верил рекламе, большинство плевались, а Шубодеров оперативно пополнял новыми словами арсенал своего остроумия.Пошла широкая реклама зубной пасты «Блендомед с фло-ристатом», и начальник охраны сменил неблагозвучное русское выражение на изысканное иностранное.— Блендомед вашу мать с флористатом! — орал он на замешкавшихся подчиненных. И обид не бывало: иностранный язык украшает быт.Навязла в зубах реклама фирмы «Проктор энд Гэмбл», и сразу стала звучать в карауле команда:— Бегом! Что стоите как Проктор и Гэмбл?Настойчивое расхваливание лекарства «Эффералган Упса» обогатило Шубодерова вопросом, который мог поставить в тупик любого собеседника. В хорошем расположении духа полковник мог внезапно спросить:— Ну-ка, друг, скажи, где находится эфиралган у пса?По натуре Шубодеров был истинным тюремщиком. Уйдя со службы и еще никуда не устроившись, он заполнил квартиру клетками с птицами. Ему нравилось держать кого-то взаперти и предупреждать попытки побега.Подойдя к главарю, все еще распростертому на полу, Шубодеров взял его за воротник, поднял, поставил на ноги.— Ну, абрек, твоих во дворе я уже замочил… Колесников удивленно вскинул брови:— Ты что, Денис Григорьевич, всерьез?— Конечно. Кавказский народ горячий. Их там поливают из шланга. Пусть охладятся. Колесников засмеялся.— Это я уже знаю.— Сергей Сергеевич, что с этим эфералганом делать? Может, выкинуть из окна? Скажем, сам хотел убежать…Партком вернулся к своему столу. Спокойный, улыбающийся. Дыхание ровное, движения точные. Положил пистолет перед собой.— Не надо, Денис Григорьевич. Этот — как ты его назвал? — теперь мои кунак. Посади его в кресло, и все свободны. А этих двух, — он указал на обезоруженных боевиков, — искупайте дополнительно. Пусть охолонят.Оставшись вдвоем с черноусым. Партком спросил:— Тебя как зовут?— Канташ. — Затем помолчал и добавил: — Шахабов.— Чеченец?— Ингуш.— Ну, прекрасно! Теперь, Канташ, давай поговорим откровенно. Под твое слово, что не станешь трепаться.— Не буду.— Отлично. Согласишься — заключим договор. Не согласишься — я тебя и твоих мокрых волков отпущу к чертовой матери с условием, что вы здесь появляться не будете.— Не будем. — Канташ угрюмо соглашался на все условия.— Я с каждого возьму подписку. Но это потом.— Зачем подписку?— Затем, что, если нарушит слово и мы его поймаем, — расстреляю.— Понимаю.— Теперь вопрос: ты хотел хапануть тачку для себя или на сбыт? Только честно.— На продажу. Деньги нужны, начальник. Жизнь теперь трудная.— Хорошо, Канташ. Еще вопрос: сколько машин ты сможешь сбыть в месяц, если я их буду тебе поставлять.Канташ уловил в голосе Парткома деловую заинтересованность и воспрянул духом:— Э, начальник! Сколько дашь, столько я продам. Кавказ большой. Деньги есть большие. Что сегодня нужно горцу? Автомат «калаш» и автомашина. Есть они, горец — царь.— Здраво мыслишь. Мы сойдемся. Но учти, под твое честное слово тачки давать не смогу.— Как же быть?— Получать будешь под залог.— Деньги?— Зачем? Твои ребята. Берешь машины, оставляешь двух. Привозишь деньги — я их выпускаю. Получаешь новую партию машин — забираю новых людей.Канташ улыбнулся, отчего его лицо приобрело выражение, типичное для горцев, торгующих на базарах, — умиротворенное, доброжелательное, а голос сделался медово-сладким.— Ты умный человек, начальник. Я тебя не обману.— Посмотрим.Так заработал конвейер Европа — Кавказ. От белорусской границы машины, поставляемые паном Станиславом, люди Акробата везли на трейлерах в Придонск. Везли открыто при сопроводительных документах, с печатями и множеством виз, все чин по чину. И никто не оставался внакладе на длинном и трудном пути: всем, кому следовало, давали на лапу. Давали по-крупному, не жалея. Зато все, кто на лапу брал, оказывались на крепком крючке и подсечь их в любое время не составляло труда.В Придонском автотехцентре умелые мастера готовили машины к продаже: с ювелирной точностью подправляли заводские номера, меняли показания спидометров, готовили новую техническую документацию.Затем рули попадали в руки абреков Канташа Шахабова, и машины исчезали в синеватых далях Кавказа.С Кавказа в обратном направлении текли денежки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144