Стукнул кулаком по месту, где был обозначен остров.
— Джон, ты на редкость деликатен сегодня! Но я понял: это назовут войной адмирала Старка против капрала Куроды. Ты это имел в виду? Спасибо! Черт с ним, с этим япошкой! Запросите от моего имени штаб флота. Пусть они там подумают, что нам делать. Фак макака!
— Прошу прощения, сэр, — сказал Вильсон. — Но я был бы горд, если под моим началом оказался хотя бы десяток таких матросов. Как этот капрал…»
***
Лялин с утра пребывал в отличном настроении. Еще до завтрака ему позвонил Ковшов.
— Порядок, Юра, — сообщил он довольным голосом. — Список прошел инстанцию. Все фамилии, кроме твоей, вычеркнуты. Сегодня бумага пошла в секретариат.
— Спасибо, Константин Васильевич, — не скрыл радости Лялин. — Или мне стоит сразу сказать: «Служу Советскому Союзу?»
В десять утра Лялин выдал звонок из таксофона в «Русам». Затем сел в машину и покатил на Ленинградский проспект. У академии Жуковского свернул на Красноармейскую. Доехал до улицы Черняховского. Припарковал машину в боковом проезде. Пешком дошел до метро «Аэропорт». Из таксофона позвонил на дачу Ковшовым.
— Леночка, киска, это ты? — спросил он мурлыкающим голосом. — Никуда не уезжай. Я скоро приеду. Целую, милая. Ну что ты! Я целомудренно. Только пальчики… Скоро, милая. Небольшое дело, и я свободен.
Повесив трубку, Лялин через проходной двор мимо зловонной огромной помойки прошел на Вторую Аэропортовскую. Огляделся. Ничего подозрительного. Подошел к забору. Закурил. Смял пачку «Мальборо» и бросил ее в грязный двор между двух зеленых металлических прутьев.
Внезапно за его спиной хлопнула дверь строительной бытовки. Злой, резкий голос приказал:
— Стоять! И без глупостей!
В спину Лялина уперлось что-то твердое. Он понял — пистолет.
— Руки, полковник, руки!
Лялин все же дернулся, стараясь увернуться. Резкий удар в затылок отбросил его к забору. Сильным рывком кто-то завернул правую руку за спину, и запястье сжал браслет наручников. Лялин сделал еще одну попытку освободиться, но и она оказалась безуспешной. Второй браслет сковал левую руку. Держа пистолет у поясницы Лялина, Русаков просунул руку в щель забора и вынул смятую пачку от сигарет. Сунул ее в боковой карман полковника.
— Это не моя! — предупредил Лялин осипшим голосом. — Это подброшено.
— Юрий Михайлович! Помилуй мя господь! К документам, которые вы передаете своим благодетелям, у меня доступа нет.
Лялин оправился от испуга. К нему вернулось обычное нахальство. Он не мог и представить, что его повяжут вот так легко и просто.
— Я требую… — Лялин повысил голос почти до крика. Ему хотелось привлечь чем-нибудь внимание редких прохожих. Но пистолет в руках одного человека и наручники на запястьях другого отбивали у третьих лиц всякое желание вмешаться. Прохожие спешили мимо и отворачивали головы.
— Требовать могу я, — перебил Лялина Русаков и для убедительности пристукнул его рукояткой пистолета по шее.
— Кто вы такой? Что вам надо?
— Не изображайте невинность, Ноубл. Я с вами буду говорить от имени Дымова. Коли Дымова. Вам известна эта фамилия?
Проходным двором Русаков провел Лялина к его же машине. Обыскал. Вынул из кармана ключи зажигания.
— Садитесь!
— Куда мы едем? — спросил Лялина, облизывая пересохшие губы.
— На дачу, — спокойно объяснил Русаков. — Навестить Леночку. У вас, похоже, сегодня свидание?
— Чего вы от меня хотите? — спросил Лялин. Он вспотел от страха, руки его мелко дрожали. — Почему мы не едем на Лубянку?
— Там сейчас и без вас дерьма полно. И сильно воняет. Я предпочитаю свежий воздух.
— Чего вы добиваетесь? — истерично взвизгнул Лялин.
— На вашем бы месте я укусил себя за воротник. Но вы туда яд не вшивали. Верно? Кишка тонка. Сам себя убить вы не решитесь. Вы трус и подлец, Лялин. Не говорю о том, что вы еще предатель и убийца товарища. Я сам помогу вам умереть.
— Кто вы такой?!
— Хотите знать? Я капрал Курода, — засмеялся Русаков желчно. — Последний солдат империи. Вас это устроит?
Лялин замолчал и закрыл глаза.
Распутав петли городских улиц, Русаков выехал на кольцевую дорогу, свернул на Осташковское шоссе. По грунтовой дороге подъехали к старому животноводческому комплексу.
— Вылезай! — резко толчком в плечо Русаков выпихнул Лялина из машины. — Поезд дальше не идет. Приехали.
Лялин ошеломлено смотрел на длинный покосившийся сарай с соломенной, съехавшей на бок крышей. Рядом зияли пустотой две раскрытые силосные ямы. В одной, наполовину залитой дождевой водой, изрядно пованивая, догнивал колхозный силос. В стороне от сарая высился дощатый сортир, такой же старый и неухоженный, как все остальное вокруг. Сорванная с верхней петли дверь сортира висела перекошенная на бок.
— Шагай! — Русаков больно толкнул Лялина в бок пистолетом. Потом отодвинул мешавшую проходу дверь и втолкнул полковника внутрь. Ветхое, жарко прокаленное солнцем сооружение невыносимо смердело. По полу, вяло копошась, ползали жирные черви.
Лялин брезгливо поморщился.
— Другого места для разговора не нашлось?
— Таким, как ты, здесь самое подходящее место.
Подсечкой Русаков сбил Лялина с ног и опрокинул его на живот. Широкой лентой плотно стянул руки и снял наручники. Отмотал с пояса заранее припасенный альпинистский репшнур, петлей накинул на его ноги. Окончив приготовления, спросил:
— Так что решим, мистер Ноубл. Ты пишешь покаянное письмо и оставляешь этот мир сам или мне утопить тебя в дерьме? Для супермена первое предпочтительней. Я, во всяком случае, так считаю.
— Можешь убивать, подонок! — глухо произнес Лялин и приподнял голову.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20