— Кара, пощекочи его. И посильнее.Кара шмыгнул носом и с пугающим оскалом замахнулся ножом. Второй тычок пришелся в место, которое уже было помечено пятном крови на рубахе.Кумисбаев зашелся диким визгом.— Тихо! — заорал на него Кара. — Сапсем зарежу!— Кто? — повторил вопрос Иргаш.— Он! — президент вытянул кривой палец в сторону тощего казаха с редкими шерстинками усов под толстым носом.Иргаш подошел к главарю, оказавшемуся в середине группы своих приспешников.— Встань!Тот поднялся на ноги, поднял голову и зло посмотрел на Иргаша:— Ты пожалеешь, если хоть кто-то тронет пальцем меня и моих людей.— Это серьезно? — Иргаш резко ткнул главаря пальцем в глаз. — И что теперь со мной будет?Главарь взвыл от боли и ярости. Ему хотелось зажать больной глаз рукой, но руки были связаны за спиной. Тогда он склонил голову, пытаясь прижаться больным местом к плечу.— Как его зовут? — спросил Иргаш одного из казахов, стоявшего на коленях, и пнул его носком сапога.— Аю — Медведь…— Значит, если я застрелю дикого зверя, то имею право снять с него шкуру? Как ты насчет этого, Кара?— Гы-ы, — прогудел Кара, не скрывавший удовольствия, и поиграл ножом под носом у главаря.— Погоди, может, у него есть людское имя?— Есть, — поспешил на помощь Кумисбаев. — Он Нурислам.— Нурислам?! — Иргаш обернулся к Андрею. — Скажи, как это будет по-русски?— Свет ислама, — перевел Андрей.— Бокбай! Ты грамотный человек. Скажи, может разбойник, который посягнул на деньги, которые призваны служить вере, жить дальше с таким именем? Может или нет?— Я не знаю, амер. — Кумисбаев впал в истерику. Он знал, что даже если в живых останется хотя бы один рэкетир, ему не жить. Его зарежут, застрелят, задавят машиной, повесят, но никогда не простят.— Умолкни! Скажи ты, Кара, какой приговор вынесет суд шариата подлому вору?— Отрубить руку, — ответил Кара и потер ладони, ожидая, что это поручат сделать ему.— Руку — слишком сурово. Он собирался стрелять в воинов ислама? Это нехорошо. Кара, сделай так, чтобы грешник не мог повторить ошибки.Кара схватил правую руку Нурислама, вытянул, прижал к забору и резко рубанул по его большому пальцу ножом.Хрясь!Андрей впервые в жизни услыхал треск разрубаемой живой кости. И тут же раздался дикий вопль, полный боли и ужаса.Молодой парень с нахальной мордой, обычно глядевший на людей, к груди которых приставлял ствол пистолета, с превосходством, вдруг понял страшную истину. Ту, которую емко сформулировала восточная мудрость: «Не хвались собственной силой, всегда найдется кто-то сильнее тебя».Сколько раз Аю вершил расправу над теми, кто отказывался отстегивать ему свои кровные, трудом заработанные денежки, и вот теперь за попытку повторить много раз удававшийся трюк, ему отбивали охоту тянуть руки к чужому добру.Аю с отрубленным пальцем толкнули в угол забора, потом снова заставили встать на колени. Кто-то швырнул ему замасленную тряпку.— Завяжи руку!— Давай следующего!К забору подтащили еще одного казаха. Тот всячески сопротивлялся: не переставлял ноги, кулем повис на руках тех, кто его тащил.Кара схватил парня за руку, оттянул большой палец и взмахнул ножом.Хрясь!Парень заорал так громко и так отчаянно, что все невольно вздрогнули.Воспользовавшись секундным замешательством, один из пленных, до того казавшийся испуганным и сломленным, прыгнул на Андрея, стоявшего у ворот, схватил его за горло крюком левой руки, в правой тут же сверкнуло лезвие неизвестно откуда появившегося ножа. Он хищно оскалил зубы, приставил острие к подбородку Андрея и закричал по-русски:— Дорогу! Или я его убью!По габаритам противник оказался мельче Андрея и потому весь укрылся за его спиной, только из-за плеча выглядывала круглая голова с коротким черным чубчиком и большими безумными глазами.— Не стрелять! — приказал Кашкарбай своим. — Пусть идет! Дорогу ему.Моджахеды отодвинулись от ворот, и во дворе произошло некоторое движение.Андрей понимал, что ничего не может сделать. Предплечьем противник сильно давил ему на горло, не позволяя нормально дышать, а в подбородок колол острый нож. Так они вдвоем и пятились к двери.И вдруг нажим на горло ослаб, а нож зазвенел, упав на пол.Андрей рванулся из чужих рук, но они его уже и так не держали.Судьбу неудачливого рэкетира решил Кашкарбай. Пользуясь тем, что неожиданное движение людей по двору на миг отвлекло всех, он метнул нож.Широкое лезвие чуть скользнуло по правой щеке Андрея и вонзилось точно в левый глаз рэкетира.Придя в себя, Андрей подошел к Кашкарбаю, который вытирал кровь с ножа старой газетой.— Спасибо, Кашкарбай, — Андрей протянул ему руку.Узбек посмотрел на нее с безразличием и своей не протянул.— Не благодари. Пока ты служишь делу Аллаха, я тебя защищаю. Будет иначе, мне до тебя дела нет.Двух отрубленных пальцев и одного убитого бандита хватило, чтобы убедить всех остальных в бессмысленности вести сделку с позиции силы. Иргаш отсчитал деньги и передал их Кумисбаеву. Посмотрел на Аю, который все еще сидел в углу, стонал и тряс рукой.— Кто оплатит тебе бюллетень, решите сами.Погрузив под присмотром боевиков буровую технику на трейлеры, экспедиция оставила базу. Их никто не преследовал.В машине Андрей заговорил с Иргашем:— Я сожалею, эфенди, о происшедшем, но не могу не заметить, что говорить о мусульманском единстве очень трудно.— Вы правы, мастер. Но разве мы этого не предвидели? Разве меры, которые были приняты заранее, не помогли осадить этих отступников? Что касается будущего, то оно потребует от нас немалых усилий. Мы исправим блудных сынов ислама, испорченных советским строем. Слава Аллаху, который не оставил нам понятия демократии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108