Из одежды на ней был лишь темно-синий купальник, который мало что скрывал и еще более оттенял бронзовый цвет кожи. Она сделала шаг в каюту, и Хэнк обратил внимание на ее ножки, чью стройность подчеркивали босоножки на каблучке, и плавный изгиб бедер. Ее шею обвивала тонкая золотая цепочка и, насколько он мог рассмотреть на таком расстоянии, на лице не было никакого макияжа.
— Вы полезли в шкаф, потому что хотели найти одежду? — Нет, просто из-за любопытства, — ответил Фрост, укладывая винтовку в футляр.
— Из-за любопытства?
— Да, хотелось знать, кто и из чего попал в акулу на расстоянии двухсот футов.
— Я, из этого, — показала она на винтовку.
— Отлично. Я очень рад, что вы не промазали.
— Ну ладно, оденьтесь во что-нибудь и давайте поднимемся на палубу. Расскажете мне о себе.
— К сожалению, не мой стиль, — махнул рукой Хэнк в сторону шкафа.
— Здесь где-то мой брат держит свои рубашки, шорты и кроссовки. Посмотрите вон в той тумбочке. Наверное, вы стесняетесь наготы…
— Чьей — моей или вашей?
— Своей, о моей, может быть, поговорим попозже, — отрезала девушка, повернулась и вышла из каюты.
Фрост долго смотрел ей вслед в непонятном оцепенении, затем стряхнул пелену странного очарования, подошел к тумбочке и достал из нее одежду, о которой говорила девушка. Морщась от боли, он натянул легкую рубашку с вышитым на груди крокодилом, джинсы и кроссовки, которые оказались немного тесноваты.
Приодевшись таким образом, он поднялся по трапу на палубу. Солнце уже садилось, и его раскаленный край несмело касался поверхности моря далеко-далеко на горизонте, словно пробуя, не холодная ли вода.
— Добрый вечер, — обратился он к девушке, которая стояла у поручня и смотрела на закат. — Как вас зовут? Она повернулась к нему и улыбнулась.
— Констанца.
— А я — Хэнк Фрост. Вам что, пришлось выковыривать из меня свинец? — показал он на забинтованную грудь.
— Да, но я знаю, как это делать, приходилось раньше… Мой брат был ранен и не хотел, чтобы об этом знал наш дядя.
— Понятно, — кивнул Хэнк и окинул взглядом приличных размеров яхту, — Ваша?
— Да. Вернее, моего дяди, но это все равно. Я нашла у вас в кармане зажигалку и пачку размокшего “Кэмела”. Хотите закурить? У меня тут их полно.
Она протянула ему пачку дорогих сигарет и щелкнула золотым “Данхилом”.
— Хэнк Фрост… Красиво. Вашим товарищам, которые были в шлюпке, я уже ничем помочь не могла. Вы говорили о них, когда были без сознания. И еще выкрикивали имя какой-то женщины, Евы, как будто вы собирались ее убить. Это правда?
— Да. Ее зовут Ева Чапман.
— В горячке вы шептали и другое имя — Бесс. С этой вы, похоже, в бессознательном состоянии занимались любовью.
— Ну и как у меня это получалось? — глупо улыбнулся капитан, не придумав ничего умнее.
— Я выстирала вашу повязку. Расскажете мне, если можно, как вы потеряли глаз?
Хэнк кивнул, внезапно почувствовав усталость, и прислонился к стенке каюты.
— Позже, — закашлялся он сигаретным дымом. — Позже.
— Ничего страшного, заражения у вас не должно быть, — он почувствовал на лбу ее прохладную ладонь, — это просто небольшая температура. Вам надо выпить чего-нибудь согревающего. Только постарайтесь держать себя в руках.
— А если я не сумею удержать себя в руках, — засмеялся Фрост, — вы столкнете меня за борт?
— Нет, не столкну, — улыбнулась Констанца. Она сбежала в каюту и через несколько секунд появилась на палубе с бутылкой рома “Майерс” и двумя рюмочками.
— У меня есть друг, который пьет только этот ром, — сказал Фрост, взяв рюмку и подставляя ее под бутылку.
— У него хороший вкус.
— Нет, у Майка О’Хары вообще нет никакого вкуса. Он бы даже оскорбился, если бы кто-то сказал, что у него хороший вкус.
— Этот Майк, он ваш хороший друг?
Капитан немного подумал и кивнул:
— Да. Может, даже слишком хороший.
— И что же одноглазый человек по имени Хэнк Фрост, судя по всему, явно не моряк, делал в шлюпке посреди Средиземного моря?
— Ждал, пока его спасет прекрасная незнакомка, — ответил Хэнк, чувствуя, как животворный ром теплым ручейком проходит по горлу и вливается в желудок. В голове приятно зашумело.
— Ну и как, стоило ждать? — улыбнулась девушка.
— Конечно, спасительница ты моя, — кивнул он.
Глава десятая
Фрост посмотрел на часы: одиннадцать, в каюте темно. Неужели он отключился после двух рюмок рома? Фрост помнил, как Констанца смеялась, раздевая его и укладывая в постель. Джинсы она оставила на нем, а рубашку сняла.
Он встал, потряс головой, отгоняя остатки боли, и нашел рубашку, которая висела на ручке шкафа. Натянув ее через голову, он выбрался из каюты. Грудь еще болела, но не так сильно, как раньше.
Над палубой царила темная ночь. Луну скрывали плотные облака, и только вдали, над горизонтом, небо было ясное и переливалось бриллиантовыми звездочками. Констанцы нигде не было видно. Придерживаясь за поручень, Хэнк поплелся на нос и за рулевой рубкой едва не перевалился через нее. Девушка сидела у мачты и курила.
— У меня все не выходит из головы… — задумчиво проговорила она и подняла на него глаза.
— Что?
— Как ты пытался затащить меня в койку. Ты что, не помнишь?
Капитан сделал вид, что вспомнил. — А как же. Конечно, помню.
— В общем, я решилась.
— На что решилась?
— Ну, на это самое. На койку.
— Как-то ты об этом интересно говоришь, — засмеялся Фрост.
— Когда я была маленькой, — Констанца отвернулась и стала смотреть на море, — убили моих родителей, мы с братом чудом остались живы, хотели прикончить и нас. И я помню, что папа всегда собирался всей нашей дружной семьей поехать куда-то в отпуск, чтобы отдохнуть вместе, я уже точно не помню, куда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30