Идея самообвинения была не новой для него. Поразмыслив, он понял причину своего пьянства, и того, что перестал ценить свою жизнь, перестал уважать себя. Люди на борту угнанного самолета... Те, которых он даже не пытался спасти, и которые были убиты в наказание за его побег... Он закрыл глаза, вдохнув дым сигареты.
Эйб открыл глаза, когда услышал звук открывающейся двери хирургической комнаты.
Появился доктор и сказал:
— Выражаясь непрофессионально, у него почти отрезано сухожилие, есть несколько трещин в кости, и он потерял приличное количество крови. Что касается крови, то об этом сейчас заботится его друг. А вот остальное все не так просто. Если его ожидает физическая деятельность, то вашему другу придется категорически отказаться от нее самое меньшее на несколько недель. Немного позже я смогу более определенно высказаться о возможных последствиях ранения.
— А он сможет достаточно восстановиться, чтобы перенести длительный перелет и потом заниматься несложной бумажной работой и тому подобное? К понедельнику?
Казалось, доктор размышлял:
— Он сильный молодой человек, в отличной общей физической форме. Если он не будет пользоваться правой рукой, то его можно достаточно безопасно привлекать к ограниченной деятельности. Это ответ на ваш вопрос.
Хьюз посмотрел на Кросса. Кросс кивнул.
Глава 11
Чернобородый музыкант стоял на обочине тротуара, играя на двенадцатиструнной гитаре. Этот музыкант и все люди вокруг вызывали у Мухамеда Ибн аль Рака внутреннее отвращение. Было жарко. Пожилые люди, мужчины и женщины, вяло шли по тротуару. Некоторые даже улыбались ему, а некоторые обращались на своем ненавистном языке. Ему хотелось взять пистолет и прямо сейчас начать стрелять в этих грязных тварей. Но тогда сорвется операция. Себя он успокаивал мыслью, что их день еще настанет. Он лишь сожалел, что, вероятно, умрет до этого дня.
Рака остановился у небольшой двери между двумя магазинчиками, в одном из которых продавались продукты, а во втором — западная одежда.
Он вошел через дверь в маленький вонючий коридор-прихожую. Здесь было темно. Он закрыл глаза и прислонился к стене, кончиками пальцев коснувшись глаз.
— Иерусалим, — прошептал Рака.
Он открыл глаза. На стене было несколько кнопок дверных звонков с именами жильцов, написанными ужасными каракулями карандашом или ручкой прямо на обоях. Он нашел кнопку с надписью “Раух” и позвонил, сомневаясь, что звонок работает. Откуда-то сверху донесся звук звонка, и ему показалось, что дверь слегка завибрировала. Он взялся за ручку и повернул ее, потом прошел в дверь и стал подниматься по лестнице, ведущей на верхние этажи. Здесь запах жилья был еще хуже. Сверху на лестнице появился мужчина, высокий и худой, с редеющими русыми волосами, небрежно подстриженными.
— Мистер Фарук?
— Я пришел по вашему объявлению.
— Вы ремонтируете телевизоры?
— Я много лет работал на промышленном оборудовании.
Раух улыбнулся. Вероятно, последовательность фраз пароля оказалась приемлемой как для него, так и для Рака.
— Входите, мистер Фарук. Мы можем обсудить наше дело за стаканом чаю.
— Это было бы замечательно, сэр, — ответил Рака, поднимаясь до площадки и последовав за Раухом по длинному узкому коридору с вытертой ковровой дорожкой посредине. В конце коридора дверь комнаты была открыта, и Рака вошел вслед за Раухом. Раух закрыл дверь.
Рака повернулся к нему:
— Итак...
— Здесь можно говорить. Меня евреи не знают, и я постоянно проверяю комнату на наличие подслушивающих устройств. Здесь мы в безопасности.
— Только мертвые бывают в безопасности, Раух.
Немец кивнул.
— Чай? У меня есть свежезаваренный.
— Нет, — ответил Рака. В комнате царил отвратительный беспорядок. На кофейном столике лежало несколько западных секс журналов. Рака мысленно помолился, прося дать ему терпения в общения с этим ничтожным человеком. — Все готово? Для этого я здесь, Раух.
— Это все оказалось дороже, чем я предполагал, мой друг.
— Я не ваш друг. Я никогда бы не выбрал вас своим другом. Все мои люди на месте, операция скоро начнется, а вы говорите о дороговизне.
— Еврейские пограничники не берут взяток. Что я могу сказать, герр Рака? Контрабанда вашего оружия обошлась очень дорого. Пришлось привлечь греческого судовладельца и заплатить таможенникам в Омане. И саудовец, хозяин самолета, к которому подвезли ваше оборудование, оказался очень требовательным. Вы же знаете мои симпатии к вам. Я практически ничего не имею с этой сделки, — он вздернул плечи и поднял руки ладонями наружу.
Рака выхватил пистолет советского образца из-под пиджака белого костюма, опустил предохранитель и, удерживая на вытянутой руке, направил на Рауха.
— Я тебя сейчас убью.
— Но оружие уже у меня. Все ваше оборудование в безопасном месте. Я лишь имел в виду... ах, герр Рака. Я понесу бремя дополнительных расходов. Рассматривайте это... да, рассматривайте это как мой личный вклад в вашу историческую борьбу, сэр.
Рака поднял предохранитель, взвесил в руке девятимиллиметровый пистолет и переложил его в левую руку.
— Я хочу посмотреть склад и убедиться, чти все находится в готовности. Мой водитель такси ездит по кварталу. Мы поедем сразу же.
— Я, э-э... да. Подайте, пожалуйста, мое пальто.
— День сегодня теплый, — указал Рака на улицу. Раух жадным глотком допил чай с кофейного столика с журналами и кивнул. Он взял ключи и бумажник. В таких бумажниках богатые американцы носят большие суммы денег, кредитные карточки и фотографии своих шлюх. Рака последовал за ним на выход.
Молодые женщины в черных шляпах и в бессовестно коротких юбках шли по улице, в которую Ефраим повернул такси, и на мгновение Рака подумал, что это ловушка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73