Дым сражения витал в воздухе. Женщины уже устали ждать мужчин, но никто не осмеливался потревожить их.
— Я выстрелил, но попал или не попал — не знаю. Там, на поляне, все как-то сразу взорвалось. А баран Супьян не смог подбить русский танк с тралом, косорукий осел, и тот рванул вверх по склону, развернул свою пушку, и ударил нам во фланг. Я стрелял в сторону врага, там все горело и плавилось, но из леса по нам открыли стрельбу, их мерзкие АГСы доставили нам массу проблем, и многие из нашего отряда стали шахидами. Супьян никак не мог справиться с первым танком; второй взорвался так, что с него улетела башня, а первый стрелял как заведенный, и Супьян все-таки стал шахидом. Атака пошла не так, как нам хотелось, и командир приказал отходить — мы выполнили свою задачу. Но потерь было слишком много, и этого нужно было избежать. Я не получил ни одной царапины, Якуб тоже, и мы стали быстро отходить.
Муса опять попросил водки. Снова выпили сто грамм, снова закусили, закурили, и рассказчик приступил к апофеозу.
— Да, мы с Якубом не получили ни одной царапины, и благополучно вышли из-под огня кафиров, но дальше в лесу, совершенно неожиданно на нас свалились русские мины. Откуда их принесло? Разрыв был совсем рядом, меня посекло осколками, я упал, и, кажется, потерял сознание, потому что очнулся я уже далеко от этого места. Меня вынес Якуб. Он протащил меня на себе не один километр — настоящий друг.
В темноте уже нельзя было разглядеть выражение лица Якуба; что он думал об этом — улыбался ли, грустил, или что еще. Может быть, скромно покраснел, а может принял как должное. Да это и не важно — он сделал то, что должен был сделать, и совесть его была чиста.
— С тех пор я стал хромать. Но остался жив, и еще много полезного смог сделать для нашей Родины… Как-нибудь потом расскажу.
Минут пять чеченцы молча сидели в темноте. Каждый думал о своем. Потом Арсан встал, и включил освещение, он взглянул на часы и обратился к гостям:
— Пойдем, посмотрим фильм. Про террористов.
* * *
Последующие два дня прошли в развлечениях.
Во-первых, радушный хозяин затопил гостям баню, и непривычные к этому Муса и Якуб очень насмешили хозяина, когда не смогли выдержать в парилке положенных двадцати минут. Это дало повод Арсан для многочисленных шуток и подколов. Пока, наконец, взвинченный Муса не крикнул, что просидит сорок минут подряд. Он выполнил своё обещание, но ровно через сорок минут с криком вылетел из бани и плюхнулся в огромный бак с холодной водой. На его лице было написано неземное блаженство. Арсан улыбнулся, и признал себя побежденным. Муса опять подумал, что брат незаметно для самого себя обрусел: живи он дома, в родной Ичкерии, никогда в жизни и ни в чем не признал бы он поражения.
Во-вторых, Арсан повез гостей на рыбалку. Для них и это занятие оказалось малознакомым. Хозяину пришлось показывать все с нуля: помогать забрасывать спиннинг, удочки, распутывать леску, подбирать блесну и многое другое, что составляет традиционные рыбацкие премудрости.
Наконец Муса спросил, нельзя ли просто кинуть гранату, и собрать столько рыбы, сколько надо. На это смеющийся Арсан просто ответил, что если ему надо будет рыбы, то он купит ее у местных рыбаков за ту же водку, вообще не выезжая на Дон; но для него важен сам процесс, а не его результат. Муса потихоньку, незаметно для брата, скрипнул зубами.
А вот Якубу рыбалка тоже понравилась. Он ходил по берегу, закидывал спиннинг, а когда сумел поймать небольшую щуку, то на его бородатом лице было написано неподдельное счастье.
Пока окрыленный Якуб помчался добывать новые рыбацкие трофеи, братья сидели с удочками рядышком, и Муса, пристально глядя на поплавок, начал, наконец, разговор о том, ради чего он, собственно говоря, сюда и приехал.
— Арсан, у меня есть к тебе очень важное дело.
Брат тоже пристально смотрел в воду — видел ли Арсан то, на что был устремлен его взгляд, сказать было трудно, но ответил он с готовностью:
— Я знал, Муса, что просто так ты не приедешь. Я с детских лет помню, что зря ты не делал ничего.
Муса посмотрел на брата, широко улыбнулся, и хмыкнул.
— У меня есть задание от бригадного генерала. И связано оно с вашим Новопетровском.
— Да-а? И чем же так интересен вам мой Новопетровск, — слово «мой» прозвучало с большим сарказмом. Муса ту же исправился.
— Не твой, конечно. Но ты ближе всех к нему, и живешь тут долго. Ты должен помочь мне выполнить задание.
— Какое?
— Вот слушай! Ты же знаешь Гирзель-Аул?
— Конечно, знаю. Много раз там бывал. Там же Имран Бедигов живет!
— Уже не живет, но это не важно. Короче, там недалеко, в сторону Хасавюрта, располагался аэродром с вертолетами, которые нам очень много попортили крови. Наш командир был на совещании Восточного фронта, и привез приказ и план о нападении и ликвидации этого аэродрома. Задачу получил наш отряд. Юизван несколько раз ходил в Герзель-Аул, просматривал блокпост на мосту, и поручил местным мальчишкам следить за ним. Ребята молодцы, выследили все и подробно рассказали. Как мы и думали, беспечные кафиры не ожидали нападения так далеко от места основных боев. Самое трудное заключалось в том, чтобы провести технику к месту сосредоточения. Техника была вся русская — «Урал», Газ —66, УАЗ. В одной кабине я увидел надпись на панели — «ДМБ — 95». Этот «ДМБ-95» получил вечный «ДМБ» в аду, куда все русские рано или поздно отправятся. Даже пятна крови остались от того русского в кабине — не смогли вычистить до конца.
У Арсана резко повело поплавок, он мгновенно подсек, и вытянул довольно приличного подлещика. Это прервало разговор на несколько минут, но пока удачливый рыболов возился с рыбой, Муса даже не пошевелился.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60