Настроение следящих за ходом неравного поединка бандитов также изменилось. Вначале они с энтузиазмом покрикивали, ободряя Торреса, предвкушая появление крови на теле Эджа, возвещающей о том, что удар достиг цели. Но после того как крепкое, упругое тело американца раз за разом уклонялось и парировало выпады Торреса, они, теряя терпение, стали отпускать грубые насмешки в адрес своего товарища и его искусства владения ножом. Эдж, на лице которого не отражалось ничего, начал потихоньку перемещаться в сторону зрителей. Торрес, осыпаемый градом насмешек, видя, что ему вместо приятного развлечения выпала тяжелая работа, начал приходить в ярость. Он потихоньку стал ругаться сквозь зубы, его грудная клетка начала вздыматься все чаще и чаще, движения становились все более безрассудными, и девять его ударов из десяти Эдж отбивал без всякого труда. Дыхание Торреса сбилось вконец, и, когда Эдж перевел схватку из тени на солнце, бандит стал откровенно задыхаться, все чаще поднимать левую руку, чтобы утереть пот, заливающий глаза.Бандиты, неотрывно следившие за схваткой, двигались за сражающимися, взяв измотавшихся противников в кольцо и позабыв об оружии, оставленном в тени. И снова на лице Эджа не отразилось ничего, когда он заметил это обстоятельство, способствующее осуществлению его планов. Все наблюдавшие за поединком были уверены, что внимание Эджа целиком сфокусировано на противнике и мелькающем в воздухе кинжале. Знай они Эджа немного лучше, могли бы догадаться, насколько обманчиво было его поведение, в особенности после того, как он задержал свой взгляд на фигуре Эль Матадора на долю секунды больше, чем это позволяли действия Торреса. Он тут же поплатился за это небольшим порезом на предплечье.Не догадываясь о причине промаха Эджа, бандиты разразились радостными криками при виде крови, появившейся на его теле, и вновь принялись подбадривать уже изрядно выдохшегося Торреса.Эдж справедливо расценил полученное ранение как легкую расплату за то, что ему удалось увидеть и запечатлеть в памяти — Эль Матадор находился в двух ярдах слева и позади него, и не более чем в шести ярдах от того места, где были привязаны лошади.Эдж сделал шаг в сторону, затем второй, придвинувшись почти вплотную к щуплому вожаку бандитов. Торрес сделал выпад, и в это же мгновение Эдж нанес ему удар ногой. Кинжал вонзился в левое плечо Эджа и тут же выпал из помертвелых рук Торреса, когда тяжелый сапог Эджа погрузился ему в пах, повреждая гордость бандита. Бандит захрипел в шоке и, согнувшись пополам, закрыл руками пораженную область.Находившийся за спиной Эджа Эль Матадор сделал шаг вперед и вправо, чтобы увидеть, что стряслось с Торресом, и в тот же миг Эдж сделал прыжок назад, одновременно бросая правую руку за шею.Эль Матадор моментально почуял опасность, но недостаточно быстро, чтобы успеть что-либо предпринять. Прежде чем он успел метнуться к мушкетону, Эдж левой рукой плотно обхватил его мальчишеское тело, а правой прижал к его глотке бритву.— Одно чье-либо движение — и Эль Матадор получит воздаяние за все свои грехи! — рявкнул Эдж.После этих слов воцарилась тишина… мертвая тишина. Даже Торрес, все еще корчившийся от боли, прекратил хрипеть и уставился на Эджа, стоявшего в обнимку с пленником-заложником. Как и все остальные бандиты, расположившиеся беспорядочным кольцом, Эль Матадор был ошеломлен тем, что случилось, и был поражен создавшейся ситуацией.— Делайте, как он говорит… — промычал он. В его голосе не было и следа страха. Бандиты повиновались, и Эдж беззвучно перевел дух. Эль Матадор не пользовался любовью своих людей, и любой из них был бы рад воспользоваться предоставившейся возможностью избавиться от садиста, которым он был даже в их понимании. Но память о бесчисленных страшных расправах с непокорными оказала ожидаемый эффект.— Ты! — неожиданно вновь издал звук Торрес.Пигмей-вожак за свою жизнь выпутывался из более страшных переделок, и мысль о том, что он опять выйдет невредимым из создавшегося положения и призовет к ответу всякого, кто осмелился оказать неповиновение в столь страшную для него минуту, удерживала бандитов от рискованных поступков.— Я обещаю вам, гринго, свободу, — торжественно пообещал Эль Матадор.— Весьма вам признателен, — ответил Эдж и, плотно прижимая вожака к себе левой рукой, оторвал его от земли, одновременно усилив давление бритвы на его шею.— Вы умеете хранить оружие, — поздравительным тоном произнес Эль Матадор в то время как Эдж пятился назад, держа тело вожака как щит между собой и остальными бандитами.— Человеку, который вас обыскивал, я устрою страшную казнь, — пообещал Эль Матадор.— Вы большой оптимист, дружище, — пробормотал Эдж.В то же мгновение он уперся спиной в круп лошади и, убедившись в том, что это лошадь Эль Матадора, взобрался на нее боком.— Открой-ка седельную сумку, приятель! — скомандовал он и в первый раз ощутил, что тело бандита пронзила дрожь. Эль Матадор явно ценил деньги больше жизни.— Мы поедем вместе с вами, сеньор, — скороговоркой пробормотал вожак. — Мы поделим все деньги поровну. И десять тысяч долларов тоже…Эдж усилил давление бритвы, и из-под лезвия показалась капелька крови. В мозгу Эль Матадора мгновенно произошла переоценка понятия «жизнь» и «деньги», и он поспешно принялся расстегивать седельную сумку, в которой хранились награбленные в Писвилле деньги. Это было нелегким занятием, поскольку в то время, как он пытался проделать эту операцию, его ножки болтались в десяти дюймах от земли. Его люди тем временем в замешательстве наблюдали за происходящим, позабыв о первоначально раздиравшей их ярости.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44