Однако несколько смягчился, когда Хэтфилд снял седло и уздечку и предоставил ему возможность поваляться на траве, устилавшей полянку густым ковром. И когда рейнджер развел костерок размером с блюдце и расторопно сварил кофе и поджарил ветчину с яйцами, которые извлек из дорожной сумки, конь не сводил с него настороженных глаз.Хэтфилд поел, вымыл посуду, убрал ее в сумку, а потом завернулся в одеяло и уснул. Голди дремал, время от времени щипал траву и мирно наслаждался отдыхом, пока на сереющем небе не проступила розово-золотистая полоска рассвета. Тут Хэтфилд проснулся, и конь выжидательно навострил уши, но рейнджер, позавтракав, не стал его седлать. Вместо этого он с наслаждением покурил, а потом неторопливо подошел к самому краю обрыва и заглянул в темную пропасть.Даже при ярком утреннем свете мало что можно было разглядеть внизу: только слегка покачивались верхушки мелких кривых деревьев, громоздились черные скалы да кое-где поблескивала река. Хэтфилд прикинул расстояние до камней внизу и удовлетворенно кивнул.Там, где извилистая линия растительности отступала от полянки у самого края каньона, высились могучие шишковатые дубы. К одному из них Хэтфилд привязал конец легкой, но прочной веревки. Веревка длиной свыше ста футов свободно свисала вниз вдоль скалистой стены каньона и выглядела совсем несерьезно — как бичевка, которой обвязывают покупки. Хэтфилд собрал в узелок остатки ветчины и пирога, которыми позавтракал, и перекинул его через плечо.— Будь здесь и веди себя тихо, пока я вернусь, — велел он гнедому. — Еды у тебя навалом, воды хватит тоже. Не шуми, чтоб тебя не обнаружили.Голди поднял чуткие уши, презрительно фыркнул на эти совершенно лишние наставления и отошел щипать траву. Хэтфилд в последний раз для пробы натянул веревку, скользнул через край и начал спускаться, перехватываясь руками.Скала немного выступала наружу и, спустившись ниже этого выступа, Хэтфилд обнаружил, что висит над стремниной, лишь футах в десяти находится узенький бережок. Рейнджер тщательно оценил расстояние и начал раскачиваться вперед и назад. Все шире и шире становилась описываемая им дуга. Наконец, раскачавшись до берега, он отпустил в верхней точке веревку и приземлился на берегу. Веревка вернулась в исходное положение и теперь было до нее не дотянуться, но здесь могла выручить длинная ветка с сучком на конце. Хэтфилд подтянул ремень с «Кольтами» немного повыше и двинулся по каньону. При каждой возможности он старался укрыться в густых зарослях. Путь был долгим и изнурительным, идти мешали то россыпи камней, то густой кустарник. Время от времени сквозь листья и ветви проступала тесная стена скалы, но чаще всего за ними ее не было видно. Несколько раз Хэтфилд замечал темные отверстия входов в пещеры. Они заинтересовали его, но он не рискнул тратить время на их осмотр. Солнце долго взбиралось по длинному склону восточной части неба, потом повисло над головой и какое-то время медный диск осыпался вниз тусклым золотом, а потом покатился дальше на запад.Все выше и выше поднимались крутые склоны, все темнее и темнее становилось в каньоне. Несколько раз рейнджер слышал осторожные шорохи, а однажды — шипение гремучей змеи, сопровождаемое характерным треском. Ясно, что ядовитые змеи прочно обосновались в этом мрачном, лишенном солнца провале.Было уже совсем темно, когда инстинктивное чувство расстояния и направления подсказало рейнджеру, что он близок к цели. Он услыхал, как кто-то крикнул совсем рядом и по камню зацокали каблуки. Через минуту-другую он осторожно раздвинул ветви и стал внимательно рассматривать черный вход в пещеру и кучку грубых строений.От пещеры тянулась цепочка людей, едва волочивших одеревеневшие ноги, согнувшихся под ярмом безнадежности. Даже на таком расстоянии рейнджер смог рассмотреть следы разрушительного действия ужасного недуга. Взгляд его стал ледяным, а губы сжались.Рядом с этой цепочкой шагали вооруженные конвоиры, настороженные, прямые. Хэтфилд насчитал их более десятка. Некоторые были яки или полукровки — наполовину мексиканцы, наполовину индейцы, но не все.Цепочку работников, с трудом передвигавших ноги, привели к длинному бараку с решетками на окнах. Хэтфилд услышал, как захлопнулась тяжелая дверь, как загремел ключ. Конвоиры вернулись обратно в пещеру. До рейнджера донеслись запахи приготовляемой пищи. Тогда он развернул свой узелок с остатками пирога и ветчины, с удовольствием поел и запил холодной водой из реки. Ему очень хотелось закурить, но риск был слишком велик.А тьма становилась все гуще и гуще. Далеко над головой все еще ярко светилась полоска голубого неба, но на дне каньона царила темень и без устали журчала вода.Впрочем, у входа в пещеру наблюдалось какое-то оживление. Вспыхивали и гасли огни, приходили и уходили люди. Хэтфилд мог видеть огоньки сигарет. Доносились голоса, странная смесь языков. Звенели стаканы. Один раз рейнджер увидел высокую фигуру, закутанную в покрывало, ее очертание мелькнуло в свете факела. Он подумал, что это тот, без лица, но не был уверен. Теперь звезды высыпали на небе узкой и длинной дорожкой, да еще проникал в ущелье слабый лунный свет.Прошло несколько часов, и наконец оживление у входа пещеру стало стихать, пока совсем не сошло на нет. В длинном коридоре замелькали, удаляясь, огоньки, становясь все меньше, потом исчезли совсем. Воцарились темнота и тишина, нарушаемые только журчанием воды да низким гулом, доносящимся из входа в пещеру, неустанным голосом бушующего пламени недр. Но рейнджер по-прежнему тихо лежал в своем укрытии и лишь когда перед рассветом наступил час мертвой тишины, он осторожно выбрался из зарослей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44