Наша семья имеет два участка на одном берегу реки, а соседские земли — на другом берегу. За нами — долина. Они называют ее Мертвой Долиной, но она живая. Попасть туда можно только через мою землю. Но я никого туда не пропущу.
— Почему? — спросил Крис.
Старик долго глядел в окно, прежде чем ответить.
— Обычно меня спрашивают иначе. Обычно меня спрашивают, зачем мне столько земли. И я отвечаю, что мне нужно больше, гораздо больше.
— Вы не сможете объяснить это Земельному Управлению, — сказал Крис. — Если кто-то в Вашингтоне пронюхал об этой долине, вас не оставят в покое.
— Они пронюхали. Но они ее не видели. Если бы ее видел хоть кто-нибудь, кроме меня… Эту долину давно бы нарезали на квадраты, повтыкали бы флажков с номерами и распродали бы всякому городскому сброду. Но я никого не пускаю туда.
— Все не так плохо, — сказал Винн. — В Оклахоме еще очень много таких долин. Здесь слишком много земли, хватит на всех. Думаю, что, если вы отобьетесь один раз, больше к вам не сунутся. Но отбиваться надо не пулями, а бумагами. У вас есть хоть какие-нибудь бумаги на эту землю?
— Бумаги… Когда-то вся земля в этой округе принадлежала народу кайова. Был у них какой-то договор с Правительством. Не знаю, отменяли этот договор или просто забыли о нем. Тот договор разорвали на мелкие клочки, и на эту землю приехали тысячи людей. Вот тебе и бумага. А у нас… Мы пришли сюда пятнадцать лет назад и стали здесь жить. Кайова нам это разрешили. Потом мы с ними подружились, и Темный Бык, который у них был главным тогда, придумал заключить договор не с Правительством, а со мной. Так что нет у нас бумаги, но есть енотовая шкура, на которой все расписано. А уже потом сын мой, Питер, еще и оформил все наши участки в заявочном клубе, как только такой клуб тут появился.
— Что же, все по закону, — сказал Винн. — Что скажешь, Крис?
— Когда-то я тоже пытался получить землю, — сказал Крис, потирая подбородок. — В Канзасе. Тогда все было проще. Надо было только иметь резвую лошадь, чтобы успеть застолбить побольше участков за день. А потом доскакать до телеграфа и отправить в земельный комитет сообщение. Участок номер такой-то запишите за Энди Крофордом, а номер такой-то — за Тедом Маккарти. Я наделил недвижимостью всех своих друзей, живых и покойных. Все было очень просто. Правда, не все в тот день добрались до телеграфа. Стрельба слышалась по всей степи до самой полночи.
— Так ты у нас землевладелец? — удивился Винн.
— Только на бумаге. Я ввязался в это дело по совету своего банкира. Участки потом можно было с выгодой перепродать. Надеюсь, он хорошо на этом заработал.
— Все понятно, — сказал Лукас. — Вот эти хитрецы и ловкачи и лезут сюда. Но я их не пущу.
— А если они и в самом деле придут сюда с солдатами? — спросил Крис. — Тогда вы можете лишиться всего.
— Буду молиться, чтобы до этого не дошло, — уклончиво ответил старик. — С армией трудно разговаривать. Солдаты слышат только своих командиров, а мы для них просто мусор на дороге.
Неожиданно Винн отодвинулся от стола, встал, выпятив грудь, и рявкнул:
— Лейтенант Крокет прибыл в ваше распоряжение! Прошу зачислить меня в бригаду рейнджеров!
Крис засмеялся, а Лукас удивленно почесал плешь.
— Позвольте доложить свой план обороны, мой генерал! — продолжал вытягиваться Винн.
— Докладывайте, полковник, — снисходительно разрешил Крис.
Винн опустился на место.
— Армия землемеров может быть, во-первых, рассеяна на марше. Во-вторых, уничтожена в лагере. В-третьих, обескровлена и истреблена при штурме наших позиций. В-четвертых, я могу объединить все эти способы. Но начнем мы, как цивилизованные люди, с переговоров. Могу я посмотреть на ту енотовую шкуру? Насколько я знаю, наше правительство никогда не посягает на землю тех белых, которые могут подтвердить, что купили ее у индейцев. Купили или получили в подарок, это неважно. Я сталкивался с такими делами на Черных Холмах. Если вы предъявите ваш договор землемерам…
— Шкура осталась у Темного Быка, — ответил Лукас.
— Вы можете ее взять хотя бы на время?
— Конечно.
— Так пошлите за ней кого-нибудь, причем немедленно, — сказал Винн. — Где он сейчас, этот ваш Темный Бык?
— Зимой стоял за старым карьером. Это близко. Но я не могу отправиться сейчас, — задумался Лукас. — А Питер сегодня весь день занят на мельнице.
— Кому из вашей родни Темный Бык мог бы отдать этот договор?
— Никому. Только мне или Питеру.
— Или мне! — послышался женский голос.
У дверей стояла, скрестив руки на груди, младшая дочь Лукаса.
— Отец, я ездила к Темному Быку зимой. Я его крестница. И я все смогу ему объяснить. Лучше, чем Питер. По крайней мере, без лишних слов. Значит, надо ехать мне. И я отправлюсь сейчас же, чтобы добраться к вечеру.
Она развязала платок и откинула его с головы, встряхнув косой, которая легла ей на грудь.
— Нет, Энни, нет, — сказал Лукас. — Лучше немного подождать. Когда эти землемеры появятся, тогда я вместе с ними отправлюсь к Темному Быку, и там покажу им договор.
Энни подошла к нему сзади, прижалась к спине и ласково положила голову на его плечо:
— А вдруг они не захотят с тобой ехать? А вдруг Темный Бык уже снимется и уйдет кочевать? А вдруг еще что-нибудь? Папочка, не спорь со мной. Ты же сам понимаешь, что по-другому нельзя. Я обернусь быстро. Сейчас, только соберу подарки для его дочек. Не волнуйся, никто меня не тронет. А обратно меня проводят. Ну как, отпускаешь?
— Одну я тебя не отпущу, — сказал Лукас. — Хорошо, ты можешь ехать, но не одна. Подождем, когда люди вернутся с мельницы.
— Разве мы не можем проводить вашу дочь? — сказал Винн.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84