и Монреале, на таких пространствах, на которых могли бы разместиться целые королевства.— Предприятие действительно гигантское, и нет сомнений, что оно приведено в исполнение с необычайным искусством, энергией и успехом, но совсем не о том я желал бы поговорить с вами. Признаюсь, необыкновенное участие, высказанное вами во многих случаях ко мне — не на словах, а на деле — возбудило во мне живейшее и весьма извинительное любопытство. При разных обстоятельствах в вашем характере обнаружились странные контрасты. Я внимательно наблюдал за вами. Бывают минуты, когда квакер и ханжа уступают в вас место глубокому знатоку человеческой натуры, благородству души и почти рыцарской храбрости, что именно и поражает контрастом с вашими выходками.При этом Кенет почти робко поглядел на своего спутника, сам не понимая, почему чувствует к нему какое-то особенное уважение, доходившее до робости.Оторвав взгляд от линии поселений, Авраам Гэмет устремил его на молодого человека, полуудивленный и как будто раздосадованный.— Истинно говорю тебе, друг Кенет, — произнес он величественно, — у тебя много недостатков, но ты одарен, по крайней мере, талантом откровенности. Не удивляйся, если я иногда отклоняюсь от веры предков. Пойми, что и я бедный грешник, способный падать на каждом шагу. Поистине в сердце человеческом есть всегда стремление ко злу. Очистится ли когда-нибудь от несовершенства мой жалкий характер? Исцелюсь ли я когда-нибудь от греховных помышлений? О-о-ох! Ох-о! О!Неподалеку от них показалось добродушное, забавное лицо Ника Уинфлза, вышедшего из форта. Его неразлучный друг, Напасть, не отставала ни на шаг, выступая со свойственной ей величавостью.— Не могу поверить, чтобы вы были тем, кем хотите казаться! — воскликнул Кенет раздраженно.— Не в лицемерии ли ты обвиняешь меня, юноша? Не осуждай человека, который старается смиренно исполнить свой долг, насколько умеет. Я желаю жить в мире со всеми ближними и делать столько добра, сколько случай доставляет мне возможности.— Надеюсь, я не прерываю вашей проповеди, Широкополый? — воскликнул Ник, подхватив последние слова. — Проповеди — это совсем не мое дело, ей-богу так, покорный ваш слуга! Терпеть не могу, когда люди стонут, охают, хнычут и кривятся, сами не понимая из-за чего. Это напоминает мне, как когда-то мой дедушка, знаменитый путешественник, был в Центральной Африке… Но этот анекдот я расскажу вам когда-нибудь после, потому что не хочу оказаться неблагодарным к тому, который со времени нашего первого знакомства подал столько примеров мудрости по поводу способов, как убивать индейцев и выпутываться из разных затруднительных обстоятельств.— Я преподавал способы убивать индейцев? — воскликнул Гэмет, всплеснув руками и подняв глаза к небу с видом оскорбленной невинности. — Это я-то убивал индейцев?— Ну да, ей-же-ей! Именно вы.— Протестую против такой клеветы. Я, миротворец, символ кротости и тишины! Я, для которого не существует суеты мирской!— А разве я не видел, как вы рубили направо и налево, вперед и назад в подземелье? Не я ли видел, в какое замешательство приводили вы разбойников своей манерой сражаться? О да, ей-ей!— Неужели ты думаешь, друг Ник, что я тогда увлекся до такой степени насилия? — подхватил Авраам с видом искреннего раскаяния. — Неужели я не на шутку наносил раны удары, которые могли повредить физическому здоровью краснокожих язычников, в лапы которых бросила нас злосчастная судьба, для спасения юной девы и ниспровержения планов Марка, по прозванию Морау, действия которого поистине нечестивы, преступны, гнусны?..— Остановитесь, Широкополый. Уф! Дайте дух перевести, а не то спущу на вас собаку, ей-же-ей спущу!Ошеломленный наплывом слов, Ник отступал, а квакер, схватив его за руку, все ближе надвигался и все громче провозглашал свои речи над самым его ухом.— Если хотите порушить нашу дружбу, то продолжайте оглушать меня! — воскликнул Ник с досадой. — Но помните, что вы скоро надорветесь на середине речи. Не забывайте участи моего третьего брата, который так же надрывался перед судьями в последний раз накануне смерти.— Но если ты обвиняешь меня, друг Ник, — продолжал квакер, — то позволь же и мне защищать свою честь и оправдать себя от такого жестокого обвинения, сама вежливость требует того, хотя, может быть, понятия о вежливости являются для тебя очень отвлеченными по случаю долгого пребывания в дикой стране невежественного язычества и ослепления, где разница между добром и злом теряется в хаосе нелепых преданий, хотя для человека существенна потребность стремиться к истинному блаженству, к вечному блаженству бессмертной частицы, иначе называемой духом, существование которого признается и законами древности…— Медведи и бизоны! — взревел Ник, отталкиваясь от квакера энергичным движением. — Если вам охота схватиться со мной в маленькое затруднение, то скажите просто. Но подобных нелепостей не может переварить ни один честный охотник, они, точно горчица в нос, так и сшибают с ног.Напасть с удивлением уставилась на квакера. Видно, она не могла понять, что все это значило, и старалась сообразить.Кенет поспешил вмешаться и переменить тему разговора.— Сколько уже дней мы провели в форте Гэри, а все еще не можем придумать плана, как нам отыскать и спасти Сильвину Вандер. Марк Морау надул нас и исчез с лица земли, не оставив ни следов, ни указаний, куда он скрылся.— Ну вот! Только теперь вспомнил, что шел сообщить вам весть о прибытии Саула Вандера в форт. Он приехал на Огневике, который оказался в отличном состоянии. Свидание со старым другом принесло нам, то есть мне и Напасти, большую радость.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95