— Но ведь и ваши заслуги пока невелики. Следующий взнос поступит в Цюрих, когда нам станет известно, что начальник абвергруппы в Новороссийске получил ваше личное письмо, где вы очень тепло отзываетесь о некоем корветен-капитане Вегнере, который по вашему заданию подбирал русские кадры и даже участвовал в некоторых операциях.
— Откуда вы взяли это? Вегнер служит в интендантском управлении. Никогда с ним не имел дела.
— Зато мы имели. Давайте составим текст письма.
Он долго упирался:
— А если этот Вегнер провалится? Нет, надевать себе веревку на шею я не намерен. Ни за какие доллары и фунты!
— Веревка уже на вашей шее, — объяснил я, — а конец в руках у нас. Вы оказали нам некоторые услуги, и теперь возврата нет, Онест Хантер!
Лемп еще поторговался немного и обещал отправить письмо.
Я шел по знойной улице, размышляя о побуждениях двух немецких офицеров, нарушивших присягу своему фюреру. Как переплелись судьбы этих немцев, ничем не похожих друг на друга! Связующее звено — я, русский человек, советский разведчик.
Меня обогнал прохожий с тросточкой, в котелке. Моя охрана! Это далеко не излишне. Больше года я продержался в Южнобугске под разными обличьями. Сколько раз приходилось отходить, откладывать выполнение задания и даже отказываться от очень соблазнительных встреч и контактов. С каждым месяцем я становился осторожнее не потому, что больше боялся за свою жизнь. Просто стал опытнее, профессиональнее. Конечно, после операции в костеле и освобождения Голованова показываться в городе без крайней надобности мне запретили. Сейчас была именно такая крайняя необходимость. Встретиться с Лемпом не мог никто, кроме меня. Теперь я — торговец из местечка, приехал в город за товаром, заболел и вот ищу доктора.
У доктора Яблонского уже ждал Черненко. Он сказал мне, что за последние сутки через станцию прошли три эшелона с танками.
— Дивизия, а может быть, даже две. Немой Панько сумел раздобыть на вокзале газетенку. Вот она, почитай!
Под броским заголовком готическим шрифтом «RAUPE UND RAD» было напечатано помельче: «Nachrichtblatt eines Panzerkorps». Ого! Речь идет о целом танковом корпусе!
...Выступление Геббельса. Обычное хвастовство: «Лето нашей победы». Дальше — заметки: «Львы пустыни покажут когти в русских степях», «Наши танки не боятся русской артиллерии...»
Еще в мае немцы сдали Бизерту и Тунис. Может быть, это остатки роммелевских войск? Но как их хотят использовать?
Веденеев просил быть крайне осторожным, но в разведцентре пока ничего не знают о передислокации большой массы войск. Надо выяснить все, что возможно, за оставшиеся два дня.
Я переночевал у Яблонского, а на следующее утро поступили новые сведения. Станционный сцепщик сказал Софранской, что танки необычного цвета, а желтые, вроде бы песочные. Он заметил это, когда с двух танков сняли брезент.
Песок... Пустыня! Конечно, этот корпус идет из Африки, и танки даже не успели перекрасить. Видно, очень торопятся. Почему?
Нашим людям удалось узнать, что командующий должен прибыть на машине откуда-то с запада. Я понимал, что речь идет, видимо, о командующем танковым соединением. Называли даже его фамилию. Не то Рауберг, не то Раубергер. Я пытался сопоставить эти отрывочные сведения, когда к доктору пришла еще одна «пациентка», официантка Надя из отеля «Риц». Она неплохо понимала по-немецки и не раз передавала нам разговоры, услышанные в гостинице. Волнуясь и спеша, Надя докладывала:
— Оберштурмфюрер Шоммер, который живет в двадцатом номере, уезжает совсем. Он будет служить у генерала Раухенберга.
— Кто этот генерал?
— Не знаю. Шоммер говорил своему приятелю, что генерал недолюбливает офицеров службы безопасности. Я поняла, что Шоммер этого генерала не знает и должен встретить его завтра днем где-то по дороге, а потом они вместе поедут на какую-то железнодорожную станцию. Там их будет ждать эшелон.
— Молодец, Надя! Что еще ты слышала?
— Больше ничего. Говорили о какой-то Эвелине. Она приедет из рейха, но Шоммера уже не будет. Он очень жалеет об этом.
Нападение на немецкие машины среди бела дня стало обычной операцией у украинских партизан. Но одно дело — захват фельдкурьера, и совсем другое — нападение на крупного генерала с эскортом. Об этом нечего даже и думать. Время и маршрут неизвестны. Но здесь может быть интересен совсем другой вариант. Мой план — влиться в немецкую армию под именем Бальдура — отвергнут, но, если превратиться в Бальдура хотя бы на несколько часов, можно получить интересные сведения об этом танковом корпусе. И провалить главное свое задание? А что главное? Но ведь ситуация с Вегнером не повторится. Потерять эту возможность — преступление! Надо немедленно доложить Веденееву.
Как только я вышел на улицу, снова появился «тип в котелке», Я сделал ему знак, и он вошел вслед за мной в подъезд.
Сколько нужно времени, чтобы добраться в разведцентр?
— К вечеру добрался бы. Но я не имею права вас оставить.
— На мою ответственность. Срочное дело. Прошу Веденеева назначить внеочередной сеанс радиосвязи сегодня в три ночи.
И снова милый доктор Яблонский взял свой саквояж и палку и пошел к «пациенту». В три часа ночи незнакомая девушка, которая сменила Катю на боевом посту, включит рацию.
Шифровку Веденеева мне передали утром, как только закончился комендантский час:
«Штурманку. Весьма срочно. Немедленно принять меры для выяснения состава маршрута и места назначения танкового корпуса. Доложить одновременно Леснику и Стратосфере».
«Лесник» — это сам Веденеев, а «Стратосфера» — Москва. Дело настолько важное, что ради него следует отложить все остальное, в том числе мое персональное задание.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142