Во, видел. На излете. Вот так прошла.
Андрияненко: - Вот бы служить здесь, а? Можно было бы ездить домой чуть ли не каждый день.
Колян: - Тебя не возьмут в эту роту с твоими ногами. Здесь же надо маршировать по шесть часов в день.
Андрияненко: - Дело не в коленях. Просто у меня нет денег.
Колян: - Ну да. Эта парадная рота не про нас. Здесь служат сынки тех, кто сумел отмазать их от войны, или дал денег кому надо.
Мирзуха: - Здорово, да? Президента видят. Что бы ты сделал, если бы Президент с тобой за ручку поздоровался?
Колян: - Завалил бы его.
Мирзуха: - Вот это служба, это я понимаю. Они, наверное, не вшивые совсем и не голодные. Их, поди, и не бьют даже... Интересно, а сколько стоит откупиться от войны?
Сидельников: - По разному. В Москве, говорят, двадцать пять миллионов.
Мирзуха: - Ого! Это откуда ж взять такие деньги? Это знаешь что... Если я продам дом, две коровы у меня, еще мотоцикл есть, сарай... Нет, все равно не хватает. Даже половины не набирается. Все равно на войну пришлось бы ехать.
Андрияненко: - А вот было бы здорово, если бы парни взяли да прямо с аэродромов привезли бы президентов сюда, в дизелятник. И к нам в казарму, и показали бы им, все, что здесь происходит. Вот, мол, господа президенты, смотрите, что у нас в армии делается и как служат парни, которые из чучундрии. А что? Дать им денег, подговорить... Может, тогда все и измениться.
Сидельников: - Нет. Их за это самих отправят в Чечню.
Колян: - У нас в учебке одного сержанта отправили за то, что он пропил старый овчинный полушубок. Он ехал вместе с нами в одном вагоне. Его убили потом в Грозном.
Мирзуха: - А мы два бэтэра продали.
Сидельников: - Как это?
Мирзуха: - А так. На зачистку ехали, а тут чехи. Первый бэтэр подорвали, взводный сразу погиб, а ротного ранило, они его дорезали потом. Куда едете, говорят. Вам бэтэры везем. Ну, за четыре лимона продали и обратно в полк. Я ведь даже бежать не пытался. А меня судят теперь по этому делу. Двенадцать лет обещают за продажу оружия. Зампотыл, сука, списал на нас все, что пропили в полку за это время - двенадцать стволов, гранатометы, соляру, бушлаты. По его рапорту выходит что в том бэтэре одних валенок целый КАМАЗ был.
Колян: - Че-то дешево - четыре лимона.
Мирзуха: - Сколько дали. Не на рынке же, не поторгуешься.
Колян показывает вырезанные из картошки две женские груди. Сидельников тоже выточил кое-что. Солдаты ржут.
Строй. Казарма. Голый по пояс старшина ходит перед строем.
Старшина: - Пшеничников!
Пшеничников: - Я!
Старшина: - Иди сюда. Ты ж у нас калич?
Пшеничников: - Так точно.
Старшина: - Че с тобой?
Пшеничников: - Контузило.
Старшина: - На тумбочке стоять сможешь?
Пшеничников кивает.
Старшина: - Становись. Да на тумбочку залезай, баран. На, держи...
Сует ему в рот сигарету:
- Стой, не шевелись.
В прыжке выбивает сигарету с разворота ногой.
Старшина: - Заступаешь дежурным по пункту сбора военнослужащих. Понял? Дневальными с тобой... Андрияненко!
Андрияненко: - Я!
Старшина: - Фигня. Дневальным пойдешь.
Андрияненко: - Товарищ старшина, я не могу, у меня колени...
Старшина: - А с тобой че?
Андрияненко: - Снайпер.
Старшина: - Отставить. Тогда Тумчин и...
Тумчин: - Товарищ старшина, у меня пальцев нет.
Старшина: - Бля, понабрали в армию каличей! Когда вас уволят уже!
Тумчин: - Никогда. Нам в дисбате еще сидеть.
Старшина: - Иванов, у тя все есть? Ничего не оторвало? Тогда дневальным пойдешь. В спецгруз сегодня поедут... Сидельников, Мирзоян и Беляев.
На плацу стоит грузовик, солдаты залезают в кузов. Выезжают из полка.
За кадром: Ночами мы ездим в спецгруз - груз 200. Развозим цинковые гробы. Какой-то умный начальник с садистской наклонностью решил, что в спецгруз должны ездить обязательно "дизеля". Наверно для того, что бы мы смотрели на своих мертвых товарищей и думали о том, как плохо поступили, что остались живы.
Сидельников, Мирзуха, Колян едут в грузовике по городу. В кузове стоит большой деревянный ящик.
Колян: - Куда едем-то?
Сидельников: - В Домодедово.
Колян: - Давай покурим?
Сидельников достает сигареты, протягивает одну Коляну. Закуривают. Колян садится на ящик. На ящике табличка: "Полковник Миронов В.П. 1996. Грозный. В/ч 01860"
Колян: - Тяжелый какой полковник. Зампотыл, поди. Жируют там на казенных харчах, во какую гробину отгрохали. Целиком, наверное. А может и нет там полковника, так, песку насыпали для весу и привет. Все равно ведь не вскроешь.
Мирзуха: - А мы вчера с Китом одного парнишку везли, так цинк легкий-легкий был. Ребята, которые цинк сопровождали, говорили, что там одна нога только. Зато его нога, они точно знают.
Сидельников: - Слезь с гроба.
Колян: - А?
Сидельников: - Слезь с гроба, сука!
Колян пересаживается на лавочку: - Че ты орешь, придурок.
На светофоре Колян стреляет сигареты у прохожих. Водитель "Зила" протягивает ему пачку. Колян одной ногой становится на капот, грузовик трогается. Сидельников ловит его за ногу, солдаты пытаются втянуть его в кузов. Им это удается. Они начинают смеяться.
Колян: - Шапка! Блин, шапку потерял! Че ржете, придурки!
Сидельников: - А курево? Курево?
Колян показывает пачку.
Все начинают ржать еще сильнее. У Мирзухи выскакивает вставная челюсть. Солдаты едут в грузовике с гробом и гогочут, как безумные.
Домодедово, грузовой терминал. Солдаты вытаскивают цинк из машины. Рядом с машиной курит чернявый майор с усиками.
Они затаскивают гроб в терминал, выходят.
Сидельников подходит к майору: - Товарищ майор, у вас сигареты не будет?
Закуривают.
Майор: - Поехали. В кузове покуришь.
Сидельников: - В батальон?
Майор: - На Курский.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29