Она вообще не разговаривала. Ещё несколько дней она приходила, как всегда, рано утром, задавала корм свиньям, подметала двор, доила коров — несла свои обязанности, исполнение которых механически привязывало её к жизни. И надоенное молоко стояло во всех бидонах и кисло.
Наверное, и сейчас наши бывшие хозяева вспоминают те майские дни как чёрные дни своей жизни. Тогда мальчишке было четырнадцать лет, и голос у него ещё ломался. У многих тогда ломался голос. Теперь он окреп.
А в те первые, считанные дни мира стоял передо мной четырнадцатилетний худой немец со счётом в руках. Я вижу его и сейчас — с побледневшим носом, с пятнами волнения на лице. Его не интересовало прошлое, он ничего не хотел о нем знать, он хотел получить за свинину. И он был уверен в своём праве предъявлять счёт.

1 2 3 4 5 6