Из зеркала действительно кто-то вышел и прошел мимо — во всяком случае Ему так показалось. По спине пробежал мороз, но Он постарался не выдать себя.
— Иди, иди и не оглядывайся! Зачем мне отражение, если оно не копирует, а вдобавок еще и перечит?! — не поворачиваясь, бросил Он вслед уходящему субъекту.
Он еще раз ущипнул себя — не сон ли это? Затем, желая поскорее избавиться от кошмара, потянулся к графину на тумбочке, налил полный бокал вина и опорожнил его одним большим глотком. Потом еще… В обволокшем его тумане Он стал воспринимать случившееся как нечто забавное. Когда наполнил бокал в третий раз, то по привычке, появившейся в последнее время, потянулся к зеркалу чокаться, забыв, что его визави уже нет.
— Хм, человек без отражения. Вот пикантно!.. Впрочем, я всегда был непохож на других.
Вылив содержимое бокала в себя, Он сердито буркнул:
— Тоже мне судья. Кто ты такой без меня?! Одна лишь тень!
Он налил еще…
2002 год

Рождение человека, или Преодоление боли
Вот появился на свет Божий еще один человек, а вернее, живой комочек, несущий в себе идею человека. В бессознательном испуге и одновременно с непринужденной смелостью ворвался он криком своим в нашу устоявшуюся взрослую жизнь, и все вокруг вдруг засуетились, подгоняемые этим требовательным криком-плачем. Отчего же столь неистово плачет этот несмышленый человечек, что терзает его? Неужели только боль?
Боль, известно, категория не только физическая — она часто рождается из печали, грусти, боязни перед опасностью и даже перед неизвестностью. И появившийся на свет малыш наверняка интуитивно чувствует, какими опасностями и угрозами наполнена неизвестность, называемая Жизнь. Так что плач — нормальная реакция маленького человека на окружающий его мир. И причину боли он инстиктивно (и, наверное, справедливо) ищет вне себя — она кажется ему странной и незаслуженной, потому и плачет малыш с таким негодованием.
Малыш вроде бы смотрит в упор, а на самом деле — куда-то вдаль, мимо тебя. Его маленькое личико вечно в движении: оно то проясняется в какой-то отвлеченной полуулыбке (говорят, малыш общается с Ангелами — в первые дни это невинное создание принадлежит только Богу), то сморщивается, словно в недоумении. Перед ним, несмышленным, по воле тех же Ангелов открываются бесконечные голубые дали космоса и нескончаемые тернистые дороги жизни. В один миг — на стыке космического и земного, кажется, приоткрывается даже завеса Судьбы, чтобы обнажить секрет ее, но все вдруг снова окутывается таинственной пеленой. Жизнь — загадочная и противоречивая штука: невозможно понять ни ее начала, ни конца, потому что тайна рождения и смерти вне самой человеческой жизни и ее ограниченных земных рамок.
Тем временем мать трепещет над каждым движением своего чада, стараясь оградить этот хрупкий сосуд жизни от грубых прикосновений той же жизни извне. «Боже мой, столь невинное создание!» — невольно вырывается у нее, и сердце ее окатывает новая волна нежности. Но жизнь, несмотря на старания взрослых, трогает малыша, обещая однажды, когда рядом не будет ни отца, ни матери, поговорить с ним тет-а-тет, начистоту, раскрыв все карты свои. Боль и угроза боли будут сопровождать появившегося на свет человека всю жизнь, уча преодолевать их и одновременно бояться и остерегаться. Боль будет стараться всячески унижать его, подчеркнуть зависимость от себя. Она попробует превратить его в труса и подхалима. Но в один прекрасный миг он преодолеет боль и, став выше нее, с гордостью осознает себя Человеком, так как поймет, что не боль является регулятором поступков и действий, а Дух, который зреет и крепнет вместе со становлением человеческой личности.
Между тем родители не помнят себя от радости и счастья. Новые мечты и надежды переполняют их. Отец и мать видят в новорожденном себя и свое продолжение. Они искренне верят, что дети достигнут всего того, чего им самим не удалось добиться в жизни. Дедушки и бабушки не менее счастливы — глядя на малыша, они снова и снова вспоминают и переживают свою молодость и любовь. Они желают, чтобы малыш поскорее вырос, даже не задумываясь о том, что вместе с его взрослением уходит, приближаясь к критической черте, их собственная жизнь. Они ждут-не дождутся, когда внучек встанет на ноги и прогуляется с ними за ручку по улицам и скверам, словно Весна и Осень. Весна и осень, дети и старики схожи в главном: они — начало и конец — близки к тайне жизни и смерти. Младенец и старец — словно два альпиниста у подножия высокой, крутой горы — одному еще только предстоит взбираться на нее, другой уже сошел с нее, усталый, изможенный… Поэтому они сочувствуют без слов друг другу и бессознательно тянутся друг к другу.
Тем временем ребенок растет, как того велят незыблемые законы Времени и Пространства, набирая первый опыт. Жизнь выводит на этам чистом листе (tabula raza) первые строки, все больше втягивая человечка в себя и предъявляя ему все новые и новые требования. Увы, не все принимают вызовы судьбы с достоинством, и нередко прожитая жизнь — не совсем удачная, неизданная, не принятая обществом рукопись…
А настоящий человек — это каждодневный тихий и часто не замечаемый окружающими подвиг. Это — постоянная борьба с самим собой и преодолевание боли, которая рождается вместе с человеком, живет с ним всю жизнь и даже остается после него.
2003 год

Изгой
Роман как-то не вписался в небольшое солдатское общежитие, сложившееся в ходе боевого дежурства резервистов в горах. Ребята на посту были опытные, наторелые в военном деле. Многие из них имели по несколько ранений на фронтах длительной войны, которая еще пару лет назад полыхала вовсю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41