Во вторник он продолжил свою работу, приступив к выполнению намеченной операции, для чего попросил прийти молодого обербауфюрера, ведавшего ремонтными работами. Когда тот появился, Душе спросил, готов ли производитель работ Келлер к тому, чтобы он приступил к делу.– Это к какому такому делу? – поинтересовался офицер.– К оклейке его кабинета обоями, как было обусловлено с Шнеддерером, – спокойно ответил Душе. – Производитель работ Келлер должен, я полагаю, знать об этом.Ему пришлось ждать с полчаса, пока офицер навел справки. Возвратившись, он сказал, что Душе, по всей видимости, ошибается, так как в заявке сказано только о работах в двух кабинетах второго этажа.– В заявке этого, видимо, нет, – согласился Душе. – Дело в том, что производитель работ Шнеддерер принял такое решение в последнюю минуту, сделав пометку в записной книжке.Чтобы решить этот вопрос, офицер сделал знак Душе следовать за ним, и они направились наверх. Через несколько минут маляр с сильно бьющимся сердцем находился в кабинете, где было положено начало его приключению. Там все выглядело, как и прежде. Для прояснения дела был приглашен какой-то унтер-офицер, скорее всего бывший писарь Шнеддерера, но тот ничего не знал. Их разговор был прерван возгласом только что вошедшего в кабинет производителя работ Келлера:– О каких это обоях идет разговор?После дополнительных разъяснений Келлер произнес резко (в тоне его Душе, однако, уловил некоторые нотки сожаления), что бюджет отдела не позволяет в настоящее время проведение дополнительных работ. Тогда Душе сказал, что, видимо, произошло какое-то недоразумение, ибо он в качестве проявления доброй воли согласился оклеить этот кабинет обоями бесплатно, а господин Шнеддерер оказал ему честь, согласившись с его предложением. Так что решение этого вопроса зависит от преемника производителя работ.На лице Келлера появилась довольная улыбка, он хлопнул Душе по спине и произнес на ломаном французском языке:– А вы – неплохой француз.Затем добавил, что в этот день ремонт начинать нельзя, и спросил, сколько времени для этого понадобится. Душе, быстро прикинув объем работ, ответил:– Два дня.Когда Келлер распорядился освободить помещение после окончания рабочего дня, Душе, вмешавшись, пояснил, что этого и не требуется. Если мебель сдвинуть на середину кабинета, он сможет спокойно работать, а чтобы ее не перемазать, накроет тряпками.В среду 13 мая Душе появился в кабинете и приступил к работе.Вечером около пяти часов в Кан из Ле-Мана приехал представитель Центра Жирар, намеревавшийся встретиться с Душе, как это было обговорено заранее. О деле с картой и о том, что он получил временную работу в организации Тодта, Жирар ничего не знал. Не имел он и никакого представления о событиях, произошедших в кафе для туристов за час до его приезда.В послеобеденное время несколько постоянных посетителей кафе сели за столик поиграть в домино. Это были жестянщик Дешамбре, бывший владелец гаража Дюме и страховой агент Харив. Душе еще не появился, но разговор собравшихся пошел о карте, которую, как утверждал тот, ему удалось спрятать, и о том, каким образом ее можно было бы оттуда забрать. Поскольку Душе славился умением побалагурить и похвастаться, Дешамбре сомневался в его искренности. Дюме, постоянно поддерживавший своего друга, и на тот раз вполне ему верил.Харив, спокойный и уравновешенный человек, только барабанил пальцами по крышке стола, когда собеседники обменивались мнениями, как лучше заполучить эту карту, мало в то же время рассчитывая на успех. Вдруг на них пала какая-то тень, и они инстинктивно понизили голоса. Это был Альберт, который, сняв утепленную офицерскую шинель, повесил ее на стоячую вешалку, заказал рюмку коньяку и присел за отдаленный столик.Троица не знала об ожидавшемся приезде Жирара и собралась уже уходить, когда в кафе появился Душе.Увидев его, Харив предложил сыграть еще одну партию в надежде услышать от самого Душе про карту, которая не выходила у него из головы. Хотя они и поприветствовали Душе, тот, видимо, из-за Альберта не торопился к ним присоединиться. Он заказал себе у стойки бара рюмку кальвадоса, затем не торопясь повесил свое перемазанное краской пальто на стоячую вешалку и только после этого подсел к троице за столик.– Шестерка дубль, – произнес Дешамбре, выкладывая на стол костяшку, и обратился к Душе: – Привет, Рене, как дела, мой дорогой друг?– Все хорошо, – ответил тот, дружески кивнув, но тут же встал и пошлепал к входной двери.Троица молча переглянулась. Они не видели, что маляр делал у двери, однако любопытство их так и распирало.Душе посмотрел вдоль улицы в сторону цветочного базара, где загорелые крестьянки продавали в корзинах красные, синие и белые анемоны-ветреницы. Он стоял довольно долго, явно радуясь послеобеденному солнцу.Насвистывая по своему обыкновению довольно немузыкально какую-то песенку, он возвратился в зал, сказав друзьям:– Я сейчас же к вам вернусь, мне нужно только взять из пальто сигареты.Когда он, наконец, к ним присоединился, Харив, не отрываясь от игры, произнес:– Мы уже целый час обсуждаем, как лучше изъять карту из осинового гнезда. Естественно, если такая вообще существует. Твой ход, Дешамбре.– Пропускаю, – отозвался тот.– А карта уже у меня, – небрежно бросил Душе.Никто не произнес ни слова. Рука Дешамбре застыла с костяшкой домино в пальцах. Невольно, как по команде, все посмотрели в сторону немецкого капитана. Альберт даже не пошевелился.– Бога ради, не здесь же? – запинаясь вымолвил Харив. – Тебе надо уходить…– Но не сейчас, – спокойно возразил Душе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22