Вдруг до слуха партизан откуда-то снизу донеслось блеяние коз. Оно было таким неожиданно буднично-безмятежным…Тарасенко остановил отряд и вместе с Николо быстро спустился в долину. Среди друзей Козы лениво щипали сочную траву, охраняемые молодой пастушкой. Увидев перед собой нежданно появившихся вооруженных людей, девушка остановилась, на ее лице застыл испуг. Она сделала движение бежать.– Нет, нет! – торопливо остановил ее Николо. – Мы же не немцы!.. Это русские. Мы партизаны!..Испуг на лице девушки постепенно сменился изумлением. Русские!? Откуда? Она знала, что русские бьют немцев далеко отсюда, но чтобы они добрались уже до итальянских долин – этого она еще не слышала!Серое платье, украшенное вышивкой, плотно облегало стройную фигуру пастушки. Густые волосы спускались на загорелые плечи. Зубы сверкали белизной. Казалось, девушка сошла с картины Тициана.– Нам нужно отдохнуть и поесть, – сказал Тарасенко. – Где мы можем это сделать?– А у нас в деревне, – простодушно и сердечно ответила девушка. – Немцев здесь нет… Пойдемте, я проведу вас.Скоро уставший, измученный отряд Тарасенко был уже в небольшой деревушке, которая раскинулась полукругом возле озерца, обрамленного чахлыми, посеревшими от пыли эвкалиптами. У причала виднелись рыбачьи лодки. Со всех сторон деревушку обступали каштаны, дубы, кипарисы и карликовые оливковые деревья. Белые хижины из неотесанных камней утопали в зелени фруктовых садов.Навстречу отряду шел старый рыбак в башмаках с деревянной подошвой. К ногам его жался огромный серый пес, ударявший пушистым хвостом по дырявым штанам хозяина. Девушка бросилась к старику.– Это партизаны, отец! – торопливо объяснила она. – Русские! Их надо накормить.Старый рыбак с минуту разглядывал пришельцев, словно убеждаясь, не обман ли это, потом, улыбнувшись, пошел им навстречу, поглаживая черную бороду.– Давно, очень давно я не видел русских! – проговорил он, пожимая каждому руку. – Ну что ж… Проходите. У нас вы будете в безопасности. Немцы сюда редко заглядывают. Они ведь любят грабить людей обычно на больших дорогах… А русские для нас как родные…Они присели отдохнуть возле хижины старого Доменико. Закурив трубку, рыбак неожиданно сказал:– А ведь в молодости мне выпало счастье видеть того, кто породнил нас…Он сказал это так взволнованно и значительно, что светлое, счастливое предчувствие невольно шевельнулось в Алексее.– Неужели Ленина? – выговорил он, еще не веря в возможность этого.– Да! Клянусь Геркулесом… Жил я тогда на Капри, у своего дальнего родственника – старого рыбака, друга Горького, Антонио Аравелло. Был, помню, тихий вечер. Ах, какие хорошие вечера на Капри! Безоблачное небо, ласковые волны… Антонио говорит мне: «Сегодня поедем на рыбную ловлю». – «С кем?» – спрашиваю. – «С Горьким»… Я уже не раз с ним ездил, но в этот вечер с ним был еще человек. Он был среднего роста, с большой головой, широколобый, бородка клинышком. Когда говорил, щурил сверкающие глаза.– Ленин! – одинаково выдохнули сразу несколько партизан.– Он все время щурился, смеялся, вспоминал какие-то меткие русские словечки, и оба они с Горьким заливались хохотом… У него было очень живое, подвижное лицо. И большая человеческая простота. Я знаю людей, поверьте мне. Но такой человек… Такого человека… – Доменико захлебнулся словами, не умея подыскать нужного. – Всего, я конечно, не запомнил, но помню, что он говорил: куда бы ни забросила судьба русского, он всегда помнит о Родине, всегда остается ее верным сыном…– Уж это точно, – раздумчиво произнес Тарасенко, подумал и добавил: – Это звучит, как клятва.– Вот и вы… вдали от своей родины, – сказал Доменико и замолчал. Потом заговорил горячо, темпераментно: – А какие дела творите!..Вся деревня уже знала о приходе русских партизан.– О, святая мадонна! – кричала какая-то старуха. – Русских, настоящих русских ты к нам послала… Слава тебе!..– Ах, святой Рокко! – удовлетворенно покряхтывали старики. – Это он привел к нам русских… Слава святому!..– Русские в Италии, русские… Гитлеру конец! – судачили женщины.Первыми к дому Доменико с визгом ринулись босоногие мальчишки, заспешили женщины в темных платках. Многие из них несли свежее, еще парное козье молоко, белый сыр, кукурузные лепешки. Старики наперебой приглашали русских воспользоваться их гостеприимством. Это было кстати, потому что в тесной хижине Доменико с трудом могли разместиться лишь четыре-пять человек.Алексей, Език, Николо и Анатолий Тарасенко решили остаться у Доменико.– В тесноте, да не в обиде, – сказал Тарасенко, склоняясь над бутоном гвоздики, росшей в расколотом горшке на единственном подоконнике.В комнате стояли стол, кровать и комод. Пол был кирпичный, неровный. На закопченной стене висело изображение святого Джованни. На стуле лежали ивовые прутья. Старик по вечерам плел из них корзиночки для яиц и продавал их на рынке.Никто не заметил, как на столе появились свежая скатерть, чашки, ложки и хлеб. Мария – дочь рыбака – все делала быстро и с любовью.Доменико предложил гостям поленту – жидкую кашу из кукурузной муки; она была главной пищей бедняков Италии. Мария принесла из подвала копченую рыбу и вино. Появились фрукты и даже сигареты, правда, самые дешевые.Доменико не переставал расспрашивать русских, как они попали на итальянскую землю и как теперь сражаются с фашистами. Потом он принялся рассказывать сам.– Однажды Муссолини уже побывал в тюрьме. – Рыбак усмехнулся. – И сидел бы там до сих пор, если бы не эти нацистские собаки! Они освободили его и перевезли – вы думаете, куда? В курортный городок Сало, вблизи Вероны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53