Аскер осторожно приподнялся, заглянул в кабину. Кроме шофёра, там сидел солдат. Они разговаривали, ни о чем не подозревая.Надо было уходить. Он оглядел шоссе, убедился, что оно пустынно и перелез через задний борт. Минуту висел, упираясь ногами в выступ рамы автомобиля, улучил момент, спрыгнул и бросился в лес. Глава третья 1 Это была большая старая сосна с массивным красноватым стволом. Вырванная бурей, она рухнула, придавив молодые деревца. Под ней и притаился Аскер. Он лежал неподвижно, чутко прислушиваясь к шорохам. Сколько часов прошло после боя с фашистами, а он все ещё ничего не знает о судьбе группы сержанта Авдеева! Удалось ли ей уйти от преследования и благополучно вернуться в часть? Немцы воюют умело, они знают своё дело и провести их не так-то легко… Хотелось верить, что Авдеев сумел обойти вражеские ловушки. Но, если это так, то вовремя ли доставлено донесение? Успеет ли командование принять меры, чтобы сорвать замысел гитлеровцев?..Аскер почувствовал сильную слабость, головокружение. Разведчика одолевал голод. Отчаянно хотелось пить — губы пересохли, потрескались.Керимов взглянул на часы. Его штурманский хронометр с герметически завинчивающейся крышкой и светящимся циферблатом выдержал все испытания и работал отлично. Было около трех часов ночи. Да, Авдееву уже давно следовало добраться до своих… А что, если врагам удалось настичь разведчиков?.. Неужели всё оказалось напрасным, и сейчас самоходки и танки гитлеровцев выползают на исходные для наступления рубежи?.. Керимов скрипнул зубами от отчаяния, от сознания собственного бессилия, шумно перевёл дыхание. Но так или иначе, сейчас, в самое ближайшее время, все должно выясниться.Тишина стала невыносимой. Её не нарушало ничто — ни шелест листвы, выкрик ночной птицы. Казалось, что и лес замер в ожидании и чутко внимает тому, что творится у линии фронта…Не в силах больше находиться в бездействии, Аскер осторожно выбрался из своего убежища. Вдруг он замер. Почудилось, что далеко-далеко возник какой-то гул. Прошла минута, и офицер уже решил было, что ошибся. Но вот гул послышался снова — уже несколько громче. Это был теперь очень далёкий, розный, постепенно нарастающий рокот. Можно было определить, что он идёт с востока.Аскер затаил дыхание. Он стоял, вцепившись пальцами в волосы, напряжённо вглядываясь в темноту.— Ну! — шептал он. — Скорее… Скорее же!..И вот на востоке раздался приглушённый расстоянием взрыв, за ним — второй, третий. И скоро в прифронтовом немецком тылу взрывы слились в один общий, непрекращающийся грохот. В небо взметнулись столбы пламени, воткнулись голубые ножи прожекторов, потянулись светящиеся пунктиры артиллерийских трасс.При первых же взрывах Аскер вскарабкался на высокое дерево. Прижавшись щекой к шершавому стволу, наблюдал он за работой советских бомбардировщиков, громивших бронированную группировку гитлеровцев. Да, теперь он не сомневался в том, что Авдеев и его солдаты доставили донесение вовремя!
…Тусклый и сумрачный наступил рассвет. А затем показалось солнце — большое, багровое, с трудом пробивавшееся сквозь клочья чёрного дыма. 2 Пошли вторые сутки пребывания Аскера в немецком тылу. Он все ещё находился в своём убежище под корнями старой сосны. Разведчик сосредоточенно обдумывал план возвращения к своим. Двигаясь пешком, он не смог бы добраться до линии фронта — отсюда до передовой были многие десятки километров. И на каждом шагу он рисковал напороться на врага. Нет, следовало найти другой способ, более надёжный и быстрый.После долгих раздумий разведчик решил раздобыть транспорт. Он выбрался из укрытия и осторожно двинулся по лесу вдоль проходившей неподалёку дороги. Пришлось пройти километров пять, прежде чем он отыскал подходящий участок. В этом месте шоссе круто взбиралось на холм, и шедшие снизу машины с трудом преодолевали длинный песчаный подъем. Здесь-то он и подкараулит какого-нибудь одинокого мотоциклиста…Офицер проверил пистолет, взобрался на дерево, низко протянувшее ветви над полотном дороги, стал наблюдать.Не знал Аскер, что и сам он является объектом тщательного наблюдения. В те минуты, когда он крался вдоль шоссе, его заметили группа людей, прятавшаяся неподалёку в кустах. Руководил группой пожилой мужчина в чёрной пиджачной паре и сапогах, перепоясанный толстым солдатским ремнём с подсумками, с кавалерийским карабином в руках. На голове его была кожаная фуражка, на носу красовалось пенсне.Человек в пенсне сделал товарищам знак, и они двинулись следом.— Наш, — прошептал один из группы, молодой парень в серой немецкой шинели с обрезанными полами.— «Наш», — передразнил его другой, — Откуда ему взяться здесь, нашему-то? И — вооружён!— А чего он тогда прячется?— Тихо! — человек в пенсне поднял руку, и все умолкли. — Поглядим, подождём. Не нравится он мне что-то…
У командира партизанской десятки было достаточно оснований для сомнений. Беглый советский офицер здесь, во вражеском тылу, где нет ни одного лагеря пленных, слишком уж оборванный и истерзанный — все это очень походило на маскарад, разыгрываемый, чтобы забросить к партизанам провокатора. За последнее время гитлеровцы дважды пытались разгромить отряд, но обожглись. Теперь, видно, они придумали другое — выпустили в лес агента в расчёте на то, что партизаны подберут его. Ну, а потом тот сделает своё дело…— Кончать его надо, — проворчал партизан в немецкой шинели. — Дать ему девять граммов и точка! — Он оттянул курок затвора карабина и вопросительно поглядел на командира.Но тот не торопился. Неизвестный — это «язык».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51