— Больно? — спросил Хольт.
— Почти что нет, — слабым голосом ответил Гомулка и вместе с Феттером скрылся в подвале.
На улице опять затараторил пулемет. Отстреливаясь, Вольцов крикнул:
— Да бей же, Вернер!
Кто-то проскочил через озаренное огнем пространство в темноту сада. Хольт расстрелял все патроны, наверху бушевало пламя, во двор с грохотом сыпались кирпичи, балки… Вольцов уже был возле него, он примкнул штык к карабину.
— Заряжай и бежим!
Они кинулись в подвал. Хольт взобрался на ящик и вылез в окно. Вольцов подал ему карабины. Они нырнули в кусты. Спасены! Хольт оглянулся. Пожар все разгорался, снопы пламени выбивались из окон и взмывали высоко над крышей.
Четверка друзей благополучно добралась до железнодорожной насыпи и пошла вдоль полотна к станции. Стрельба в городе мало-помалу затихла. Двигались они медленно, Гомулку приходилось поддерживать. Часам к двум утра наконец приблизились к станции, там все еще трещали выстрелы. Спрятавшись в лесу, в стороне от железной дороги, они ждали, пока не рассветет и не кончится перестрелка.
Остатки станционной охраны засели в будке блок-поста.
Вокруг стояла такая тишина, будто ночью ничего не произошло. Они явились к унтер-фельдмейстеру Ришке. Бледный, растерянный, он сидел на корточках в кругу своих бойцов.
Гомулка скоро оправился от шока. Он попросил Хольта переменить повязку. Пуля задела щеку, содрав полосу кожи наискось, до самой мочки уха; рана сильно кровоточила.
Вольцов и Феттер тем временем отправились с несколькими бойцами в город; покинутый жителями, он словно вымер. К десяти часам робко, разрозненными группками, к станции подошел лишившийся командира и сильно поредевший третий взвод. На обратном пути далеко за городом на него напали. Взводного командира убили. Отделения попрятались в лесах. Немного погодя на станцию явился Бем с личной охраной из пяти человек. Бойцы, дежурившие на мосту, тоже подверглись нападению. Бем взял на себя командование ротой и, пытаясь установить точную цифру потерь, носился взад и вперед с записной книжкой. Рота численностью в сто восемьдесят пять человек убавилась до ста тридцати одного.
Хольта пробирала дрожь при мысли о предстоящей ночи. Он лежал в хлебном амбаре; Вольцов слонялся по станции. Во второй половине дня он заявил:
— Когда стемнеет, они опять нам дадут жару. Но к вечеру в городок прибыла моторизованная часть CС.
Бойцы трудовой повинности столпились у грузовиков перед станцией. Феттер громко восхищался:
— Гляди-ка, какое у них классное оружие!
— Штурмовое, — сказал Вольцов, — новые автоматы образца сорок четвертого года.
— Эх, если бы нам такое, — воскликнул Феттер, — мы бы их сегодня ночью наверняка раздолбали!
Хольт безучастно слушал, сидя на бетонированной погрузочной площадке пакгауза. Если они опять налетят, мы еще потеряем полсотни людей. Завтра еще полсотни. И самое позднее послезавтра придет мой черед. Всего два дня… Бем приказал строиться. Бойцы взобрались на грузовики. А эсэсовцы, стоявшие с ружьями к ноге, остались.
Машины свернули в долину и понеслись по дороге вдоль берега бурного потока. Далекая орудийная стрельба, доносившаяся с самого утра из-за щр, все приближалась. К вечеру они добрались до деревни, лежавшей в глубокой котловине. Она была буквально забита эсэсовцами. Для ночлега отделению выделили покосившийся сарай. Наконец-то выдали горячую пищу и довольствие. В школе отделение потеряло все имущество. У Хольта сохранился только сухарный мешок, и он сунул в него полученные консервы и хлеб. Сигареты и табак подняли настроение. Хольт отвел Гомулку на перевязочный пункт. Осмотрев рану, санитар презрительно бросил:
— Вошь укусила, а ты шум подымаешь! Что у тебя было? Шок, говоришь, от этой царапины? Ну, ты мне не заливай!
На следующий день большая часть эсэсовцев ушла, остались только штабы и обоз. Бем выспался и развернул бурную деятельность. Из имущества эсэсовцев отделение получило кое-какое снаряжение взамен пропавшего — сухарные мешки, фляги, лопаты и плащ-палатки. В трех взводах, по четыре отделения каждый, осталось по сорок одному бойцу; командирами отделений назначили рядовых, командирами взводов — старослужащих оберформанов. Оставалось еще шесть человек, из них Бем решил создать «отдельную команду» и во главе ее поставить Вольцова. Вольцов отобрал себе Хольта, Феттера, Гомулку и еще двух бойцов. После обеда Вольцов принес водки. Алкоголь лишь ненадолго вернул Хольту силы и уверенность. Скоро им опять овладело гнетущее чувство одиночества и страха.
Бем всюду таскал за собой команду.
— Отдельная команда? Личная охрана ему нужна! — возмутился Хольт.
— Телохранители Адольфа Бема — вот мы кто! — воскликнул Феттер, на котором последние события, видимо, никак не отразились.
4
Рота получила новый приказ к выступлению. Вольцов рассказал:
— Сегодня ночью эсэсовцы захватили деревушку и важный перекресток и сразу двинулись дальше. Мы должны эту деревушку занять и охранять перекресток. Наконец-то ясное боевое задание; по крайней мере будешь знать, что делать!
По узким тропинкам и еле приметным охотничьим стежкам они все выше и выше взбирались на крутые горные склоны, поросшие девственным лесом. Бем ориентировался по карте. Одно отделение он выслал вперед как дозор, а рота, растянувшись длинной цепочкой, двигалась следом. По широкой, хорошо укатанной проезжей дороге они около полудня без особых происшествий, хоть и усталые от марша, достигли места назначения.
Перед ними открылась тянувшаяся с востока на запад зеленая долина километра в три шириной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183