живые скелеты, на которых болтается полосатая лагерная одежда… обтянутые кожей черепа на иссохшей шее… голые, досиня обмороженные ноги в деревянных башмаках… Шествие призраков и тем не менее — реальность!.. Они тащатся, смертельно измученные, согнувшись, волокут за веревки тяжело груженные повозки, спотыкаются, поддерживают друг друга… и в воздухе дрожит стон, веет смертью и тленом…
— Это… это концлагерь! — прошептал Феттер возбужденно. — Каторжники, всякие недочеловеки, коммунисты!
Один из живых скелетов пошатнулся и упал. Он лежал ничком в жидкой дорожной грязи. На полосатой куртке Хольт заметил перевернутый красный треугольник… Идущие сзади топчутся, потом беспомощно переступают через товарища. Эсэсовец остановился и ткнул его сапогом — не сильно, нет, а лишь проверки ради. Человек в полосатой куртке с трудом приподнял голову, подтянул под себя ногу и так и остался лежать. Лицо эсэсовца было все так же равнодушно. Руны поблескивали на петлицах. Он наклонился, схватил упавшего за руку, без труда оттащил его на обочину и столкнул в канаву. Достал пистолет. Выстрел.
И в тот же миг в воздухе повис тонкий пронзительный крик. Петер Визе уронил карабин и, по-детски подняв кулаки, кинулся на эсэсовца. Сильный удар отшвырнул его, но Визе удержался на ногах и снова наскочил на охранника, молотя его слабенькими своими кулаками. Фуражка с рунами и черепом над козырьком покатилась в грязь… С силой отчаяния Визе вцепился в эсэсовца. Тот ударил его пистолетом в лицо, оттолкнул, выстрелил.
Петер Визе лежал посреди шоссе; люди в полосатом, робко ступая, спешили мимо. Хольт нагнулся, повернул Визе на спину и заглянул ему в лицо, изуродованное ударом пистолета. Пуля попала в шею.
— Петер! — прошептал он. — Друг!.. Визе!
Несколько эсэсовцев вернулись по шоссе к заграждению.
— Вот, обершарфюрер, он лежит на том же самом месте…
Хольт не обернулся. Эсэсовцы исчезли за поворотом в лесу. Серое шествие уже миновало заграждение.
Вольцов выругался. Закурил.
— Визе всегда был сумасшедшим. Какое ему дело до этих каторжников?
Феттер добавил:
— Все от учености!
Солдаты подобрали убитых заключенных и снесли в одно место. Семь трупов. Вернулся лейтенант Венерт и, уединившись с Вольцовом, выслушал его рапорт. Тем временем солдаты вырыли большую могилу. Никто не пожалел Визе. Венерт приказал:
— Закопать его вместе с преступниками! ,
Хольт подошел к яме. До чего же гнусно, что я стою и спокойно смотрю, как они его зарывают. Я должен был бы лежать рядом и еще несколько эсэсовцев вместе со мной. Это был бы выход.
Он подумал: а теперь у меня не осталось никакого выхода.
— Закапывай! — приказал Вольцов. Хольт спросил:
— Что сталось с нашими идеалами, Гильберт? Ведь мы хотели бороться за справедливость! Ты сам когда-то избил Мейснера до полусмерти, потому что тебя возмутила несправедливость.
— Ребячество! — ответил Вольцов. — Глупые мальчишки!
— А теперь? Теперь мы кто?
— Солдаты.
— Солдаты… — повторил Хольт.
— Хватит болтать! — воскликнул Вольцов. — Возьми себя в руки! Этот недотепа со всеми своими потрохами того не стоит, чтобы из-за него такой парень, как ты, скисал!
Такой парень, как я! — подумал Хольт.
Ком земли упал Визе на голову, следующая лопатка земли погребла изуродованное детское лицо. Прощай, Петер! Не поминай лихом!
Хольт отошел.
Он думал: из всех нас единственный герой — Визе! Бьешь во танкам, бросаешься в рукопашную — с отчаяния. В тихий городок у реки мне нельзя больше показываться. Как взгляну я в глаза родителям Петера? Ведь я все видел и молчал! Как покажусь Гундель? Я же знаю, что ее отец такой же, как эти люди в полосатых куртках. А я и пальцем не шевельнул, стоял и смотрел. Теперь нет у меня больше выбора!
Найти воображаемую точку, впиться в нее глазами… и… вперед, шагом марш!
12
Подразделение фольксштурма сменило учебный взвод, заняло окопы, выставило караульных у противотанкового заграждения. Свой взвод Венерт переправил по железной дороге в район Лейпцига, где стояла расквартированная в нескольких деревнях штабная рота. Здесь должны были продолжить обучение, но Венерт облюбовал себе квартиру в соседней деревне, во взводе не показывался, и солдаты целыми днями слонялись без дела. Унтер-офицер Бек с утра до ночи торчал в трактире и раскладывал пасьянсы. Бразды правления захватил Вольцов.
— Два-три дня безделья — и взвод будет небоеспособен! — возмущался он. — Сволочи, они уже списывают расписание поездов, думают, как бы поскорей домой добраться.
Со времени смерти Визе Хольт словно погас, ничем не интересовался, безвольно плыл по течению. Он умышленно не слушал известий. А газеты в деревню не доходили. На пасху Вольцов побывал в роте. Вернувшись, он отвел Хольта в сторону.
— Нас посылают в бой. И пора!
Он собрал взвод. «Даю вам час на сборы!» Бек скривил лицо, будто глотнул уксусу.
В трактире Вольцов подсел к Хольту.
— Бургкерт здесь. Русские стоят на Одере и Нейсе. Американцы прорвали фронт в нескольких местах. Рурская область окружена. Танковые дозоры подходят к Фульде и Везеру. Упоминают Оснабрюк, Марбург, Гисен… Да, пора нам ударить как следует!
Хольт молчал.
На дворе дожидались два грузовика. Венерт остался в соседней деревне с ротой.
— Хотел бы я знать, почему он не с нами? — ворчал Вольцов.
Они ехали на запад. Ночью добрались до уединенного загородного ресторана в лесу. Здесь все было забито солдатами. Ходили самые невероятные слухи.
— Говорят, танков нагнали видимо-невидимо, — рассказывал Феттер. — Переходим в контрнаступление, да еще какое!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183