Василию Лаврентьевичу пришлось самому подписать и донесение в штаб о невозвращении экипажа, и похоронку родителям Солдаткина.
Прошло две недели. Подполковника II. И. Лаухина срочно вызвал командующий воздушной армией генерал М. М. Громов. Командир полка по дороге в штаб не особенно ломал голову над причинами вызова: дадут задание на разведку особо важного объекта. Когда же Лаухин переступил порог кабинета командующего, тот радостно воскликнул:
- Жив Солдаткин, жив! Вот, читай! - И протянул Лаухину телеграмму командира партизанского отряда, действовавшего в Белоруссии.
Лаухин прочитал: «Летчик Николай Солдаткин находится в санчасти отряда. Высылайте самолет для эвакуации раненого». Сообщались координаты отряда.
- Сегодня ночью, - продолжал генерал, - высылайте в отряд У-2 и доставьте Солдаткина во фронтовой госпиталь.
Подполковник Лаухин возвратился в часть и отдал распоряжение подготовить У-2 к вылету. На рассвете следующего дня Солдаткина привезли на аэродром и тут же отправили в госпиталь. Во второй половине дня Лаухин приехал туда. Дежурный врач проводил его в палату, где лежал Солдаткин, предупредил, чтобы долго не задерживался. Лаухин подошел к койке младшего лейтенанта, поздоровался, спросил:
- Как чувствуешь себя, Николай?
- Терпимо. Партизанские врачи подлечили. Голова, правда, болит. И нога беспокоит, обморозил ее. Впрочем, пустяки. Главное - я дома. А то было…
- Потом, потом расскажешь. Выздоравливай. Солдаткин посмотрел на планшет командира, попросил:
- Разверните, пожалуйста, карту. Вот здесь, - указал он место, - над Дриссой, нас сбили. Выяснить бы, что там. В таком малом городке - и такое сильное зенитное прикрытие.
- Обязательно выясним.
В палату вошла медсестра, попросила закончить беседу.
… Экипаж младшего лейтенанта Солдаткина без особых осложнений выполнил первую часть задания. До аэродрома «кондоровцев» дошли спокойно - зенитчики противника почти не тревожили. Так же произошло и в районе цели. Летчик взял курс на свою «точку». Задолго до линии фронта экипаж пролетал над в общем-то ничем не примечательным пунктом, который и на карте был едва обозначен. Именно из этого населенного пункта противник открыл ураганный зенитный огонь. Видимо, там находилось что-то важное, коль гитлеровцы защищали этот городишко такими мощными средствами ПВО. (Впоследствии воздушные разведчики установили, что в районе Дриссы находились большие склады боеприпасов.) Осколки угодили в правый мотор «пешки», пробили бензобак. Самолет загорелся. Высота была чуть больше 5000 метров. Солдаткин попытался скольжением сбить пламя, но это не удалось - снаряд слишком сильно разворотил бензобак. Солдаткин дал команду членам экипажа:
- Покинуть самолет!
Сам успел передать на командный пункт короткую радиограмму о случившемся. У Солдаткина загорелся комбинезон, и он, открыв верхний аварийный люк, тоже выбросился с парашютом. Когда выбирался из люка, потерял унту. Подождал, пока объятая пламенем «пешка» отойдет подальше, и дернул вытяжное кольцо. Но парашют полностью не открылся. Солдаткин быстро падал. Ледяной воздух обжигал лицо и руки. «Ну, все, Коля, отлетался», - подумал Николай, глядя на неотвратимо приближавшуюся землю. Любой на его месте отсчитывал бы последние секунды жизни - после падения с полураскрытым парашютом с высоты 3000 метров (при скольжении Солдаткин снизился до этой высоты) немыслимо ждать иного исхода.
Но случилось чудо - Солдаткин угодил на склон глубокого оврага. Удар был сильным, но не смертельным - снежная подушка смягчила его. Летчик потерял сознание. Очнувшись, он почувствовал нестерпимую боль во всем теле. Превозмогая ее, выбрался из оврага, осмотрелся. Невдалеке чернел хвойный лес, к которому прижалась бревенчатая изба. Солдаткин сбросил и другую унту, в одних чулках направился по хрустящему снегу к избе. У калитки стояла девочка. Она с любопытством вглядывалась в человека, шагавшего с таким трудом.
- Немцы здесь есть? - спросил ее летчик. Девочка молча метнулась в избу. Из нее вышли два парня в полушубках и валенках с автоматами на груди.
- Ты кто такой? - спросил один из них.
- Советский летчик, - ответил Солдаткин.
- Мы видели, как ты падал, - сказал другой. - Думали, убитый, коль без парашюта летишь. В рубашке родился, летчик.
Солдаткин понял: это партизаны. Они ввели его в избу, напоили чаем. Затем обули в валенки, одели в полушубок и на самодельных носилках отнесли в лес, где в добротной землянке располагалась санчасть отряда. Врач смазал ему гусиным жиром лицо и ноги, перевязал рану на голове. Проверил пульс, измерил давление, подытожил:
- Все могло быть гораздо хуже. Будешь жить!
На другой день в землянку зашел командир партизанского отряда, сел рядом на табуретке, расспросил Солдаткина о том, откуда он родом, где служил, поинтересовался самочувствием. Потом сказал:
- Не повезло твоим товарищам - к фашистам попали. А ты, Николай, пожалуй, отлетался. Но мы вылечим тебя. Вместе с нами будешь воевать?
Солдаткин покачал забинтованной головой: - Рожденный летать ползать не умеет.
- Мы тут не ползаем, а фашистов бьем!
- Да вы не обижайтесь, - улыбнулся Солдаткин. - Сами рассудите: кого быстрее подготовить - летчика или партизана? Разве государству выгодно, чтобы я, воздушный разведчик, партизанил? Прошу вас отправить меня на Большую землю, в мой родной полк. Там я больше пользы принесу.
- Ладно, что-нибудь придумаем.
Вскоре Солдаткина переправили на Большую землю. Три месяца он лечился в госпитале…
На Калининском фронте в это время сложилась сравнительно спокойная обстановка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69