Этак часика в три.— Зачем это в такую рань?— Нужно. С тобой хочет поговорить один человек, которому опасно появляться среди бела дня.Коринта остановился и недоуменно посмотрел на Влаха:— Что ты плетешь. Влах? Откуда ты взял человека, которому нужно со мной поговорить? Мне ни до кого нет дела, и я ни с кем не хочу встречаться!… И вообще: Мне кажется, ты что-то скрываешь от меня.— Не надо так, доктор. Я ничего не скрываю. Ты человек, который немало повидал на свете и должен поэтому понимать. Есть такие дела, про которые даже лучшим друзьям не говорят: Хотя: Э, ладно! Ты теперь Кожина лечишь и, стало быть, все равно наш. Так что мне вроде и ни к чему простачка перед тобой разыгрывать:Видишь ли, доктор, в чем тут загвоздка. Я немного помогаю нашим: ну, тем, что в горах воюют. Сообщил им, конечно, и про Кожина. Думал, они сразу заберут его к себе, а они медлят. Хотят что-то проверить: Теперь понял?— Понял, Влах. Ты хорошо сделал, что открылся мне. У меня все это время было такое тоскливое чувство, словно нам с тобой предстоит одним схватиться с огромной сворой волков: Одиночество, брат, поганая штука, даже вдвоем. А теперь я вижу, что мы не одни. Ты у меня с души большой камень снял. Спасибо тебе: Так, значит, этот человек хочет со мной о Кожине говорить?— Да, о нем. Самому Кожину об этом строго-настрого запрещено сообщать. В чем они парня подозревают, ума не приложу!— Нетрудно догадаться, Влах. Их беспокоит, каким образом он очутился в нашем лесу. Это дело сложное, запутанное, и распутать его будет нелегко. Ты сообщил им, как мы нашли Кожина?— А как же, конечно, сообщил. Парашют и рацию тоже передал им. Но, видно, ничего полезного для нашего парня они из этого не вывели.Коринта подумал, потом сказал:— Ну что ж, Влах, раз это нужно, я приду к тебе завтра в три часа ночи. Поговорю с твоим человеком. Только вряд ли я смогу сказать ему что-нибудь новое и интересное. Я и сам точно ничего пока не знаю.— Ладно, разберутся: Ну, будь здоров, доктор!— До свиданья, Влах!Они крепко пожали друг другу руки и разошлись в разные стороны: лесник зашагал обратно к сторожке, врач — к городу. 21 Майор Локтев и провожатый, которого ему дал Горалек, добрались до лесной сторожки глубокой ночью. Когда они, усталые и голодные, приблизились к калитке, собака в ограде разразилась бешеным лаем. Через минуту где-то в кромешной тьме стукнуло открываемое окно, и суровый голос спросил:— Эй, кто там? Чего нужно? Провожатый ответил:— Мы по части беличьих шкурок, хозяин! Шкурки у вас не найдутся?Это был явочный пароль.— Шкурки есть, только все старые, прошлогодние, — ответил голос из темноты.— Не беда, нам и старые сгодятся.— Вот и хорошо, коли сгодятся. Ждите! Сейчас привяжу собаку и отворю вам.Захлопнув окно, Влах пошел привязывать Тарзана. В сенях прислушался. На чердаке было тихо. То ли молодые люди затаились, то ли вовсе не проснулись от собачьего лая.Когда Локтев и провожатый вошли в сторожку, лесник тотчас же приладил на окно плотную занавеску, засветил керосиновую лампу и с любопытством оглядел гостей.Они были одеты как скупщики шкурок, у обоих за плечами болтались мешки, набитые чем-то мягким. Тем не менее по осанке, произношению и по множеству других едва уловимых признаков Влах сразу признал в Локтеве русского офицера, о котором ему говорили.— Ну что ж, садитесь, отдыхайте. Поди, немало километров отшагали по лесу, — сказал лесник своим странным ночным посетителям.Гости оказались сговорчивыми — их не надо было приглашать дважды.Майор бросил мешок в угол и сел на лавку. Спокойно, по-хозяйски привернул фитиль в начавшей вдруг чадить лампе, потом пристально посмотрел на Влаха:— Так, значит, вы и есть тот самый лесник Влах?— Да, я лесник Влах.Здоровенный рыжебородый мужик чувствовал себя смущенным, как мальчик. Он впервые в жизни видел советского офицера и не знал, как себя с ним вести. Он понимал, что здесь неуместно то подобострастие, которое он выказывал, разговаривая с обер-лейтенантом Крафтом, понимал, что здесь нужен какой-то совсем простой человеческий тон, каким обычно говорит равный с равным. Но именно это и сбивало его с толку, именно это и смущало, потому что он не представлял себе, каким должен быть этот тон: дружески-сердечный или по-военному сухой и строгий?А гость продолжал расспрашивать:— Иван Кожин у вас?— Так точно, у меня. Но сейчас, поди, спит.— Пусть пока спит. До него мне нужно поговорить с другим человеком. Вам передавали, с кем я хочу встретиться?— Так точно, я знаю. Вам нужен доктор Коринта.— Правильно. Где же он, этот доктор Коринта?— Обещал быть в три.— Хорошо, мы подождем.Наступило короткое молчание. Наконец Влах набрался храбрости и сказал:— Вы ведь с дороги, товарищ командир. Может, подкрепитесь пока чем бог послал?Локтев улыбнулся и поскреб обросшую щетиной щеку.— Не откажемся, товарищ Влах. Прошлись мы действительно здорово, а значит, и проголодались.Пока гости ели холодное кабанье мясо, запивая его черничным соком, лесник рассказывал о том, как немцы в его лесу искали какой-то снаряд и даже ему, Влаху, обещали богатую премию, если он поможет в поисках. Локтев слушал внимательно и порой задавал короткие вопросы. Через полчаса гости покончили с едой, а к тому времени подоспел и доктор Коринта. О его приходе возвестил лаем все тот же бдительный Тарзан.Лесник вышел и вскоре вернулся в сопровождении доктора Коринты.Майор внимательно осмотрел пожилого человека в шляпе и шагнул ему навстречу:— Доктор Коринта?— Да, я Коринта. С кем имею честь?— Я майор Красной Армии. Извините, что не называю своей фамилии. В теперешней обстановке не имею права.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87