Зак потрепал его по холке. Унизительное
движение, свидетельствующее о том, что он совершенно потерял контроль над
собой. Он сошел с холма и погасил последние угольки, заливая их водой из
своих припасов. От красных угольков исходил горьковатый дымок, который
быстро уносил ветер. Он опустился на колени и начал упаковывать спальные
принадлежности. Затем погрузил их на Пегого и, на всякий случай, открыл
один вьюк. Оттуда он извлек заряды для своей шестизарядки "Шарп" и
заправил их в патронник. Из головы не выходила мысль о том, кто же его
преследует.
Быть может, это обыкновенные странники, направляющиеся к форту? Он
отверг эту мысль, так как достаточно хорошо знал расписание. Совершенно
нет смысла слоняться всю ночь напролет, когда существует несколько ранних
рейсов. Умный человек не станет этого делать, даже, если у него на то есть
веская причина.
Города, подобные Шейну, в котором жил Зак, были разбросаны далеко
друг от друга. Сухопутного транспорта там не было. Расстояние и
географическое положение ограничивали возможность поездок. Никакой
разумный человек не пускался в путь, если знал, что ему придется ночевать
в дороге. Особенно, если приходилось пускаться в путь одному. Но у Зака
действительно были серьезные основания срочно отправиться в форт.
Наконец он управился с остальным грузом. На мгновение ему показалось,
что, возможно, это призрачный убийца, который живет высоко в горах
Джеронимос, Буффало Юнг, со своими дружками разгуливает в этих местах. Но
Зак не очень-то верил в существование грозного стрелка, хотя многие
рассказывали, что встречались с Юнгом то тут, то там в скученных городках.
Он был слишком образованным, чтобы верить в эти слухи.
Ветер вновь донес до него щелкающие звуки, и это полностью лишило его
надежды. Но у него был еще один шанс. Он понял, что с ним покончат сразу
же, как только увидят, надо попытаться оттянуть этот момент. Он, черт
побери, почти рыдал. Ему очень хотелось расплакаться, и это была истинная
причина, из-за которой его путешествие было столь ограниченным. На него
надвигалась банда дикарей.
При одной мысли об этом, он почувствовал, что его голова под шляпой
стала влажной от пота. Если они схватят его, то снимут скальп. Он больше
не должен терять ни минуты. Приняв решение, он засуетился и сбросил
оставшийся груз на землю. Однако поворчав, снова поднял все вещи. Ему все
мешало, даже то, что он нелегально провозил свою поклажу. Он добыл все,
что вез, благодаря своим прекрасным связям. В конце концов, человек,
которому приходится вращаться среди вооруженных дикарей, нуждается в
определенной защите. Тем более, если это человек, который не желает
драться по законам этих обезьян.
Наконец, он закончил заправлять шестизарядку. Он вложил ее в кобуру,
вскочил в седло и немного опустил его заднюю часть. Он еще не совсем
отошел от утомительной поездки верхом в течение целого дня. Пегий, который
стоял, как вкопанный, пока не почувствовал на себе хозяина, пустился
вскачь.
Под широкой шляпой лицо Зака казалось полукруглым. Ему можно было
дать лет тридцать или около того, но чувствовал он себя гораздо старше
семидесятилетнего.
Гора возвышалась над широким оврагом, который огибал два огромных
кактуса с громадными колючками, практически единственный вид
растительности, имевшийся в этих местах. Зак остановил лошадь,
прислушался. Да. Именно оттуда продолжали раздаваться легкие звуки топота
копыт. В темноте дикари более зоркие, чем он. Все попытки приобщить их к
цивилизации оказались тщетными. Если жизнь в этих местах вообще можно было
назвать цивилизованной. Он подстегнул лошадь, и она понеслась вперед.
Ветер, хлеставший Зака по щекам, прояснил рассудок и освободил от
мучающих его мыслей, которые мешали сосредоточиться на самом важном. Из-за
какого-то древнего суеверия дикари никогда не нападали в темноте.
Преследовать жертву, это да. Но разделываться с ней, ни в коем случае. А
это значит, что у него еще есть какой-то шанс. Сколько же до форта? Он
насчитывал что-то около двадцати миль. Черт возьми! Тогда он начал считать
снова, ощущая пот на ладонях. Он перевел расстояние на местные зуги.
Прошло меньше двух часов после захода луны. Несмотря ни на что,
придется ехать дальше. Может его Пегий и лучших кровей, ведь он достаточно
дорого заплатил за него на платной конюшне Шейна. А стоимость должна о
чем-то говорить. Он издал дикий, словно звук бьющего кнута, возглас,
подобный тому, который можно услыхать от отчаявшихся людей, и грубо ударил
Пегого.
Его грива вздыбилась, словно кто-то потянул за нее, и он помчался
вперед. Зак стиснул зубы и подпрыгнул. Он то поднимался, то опускался в
седле, и это продолжалось до тех пор, пока он не почувствовал боль от
приклада ружья. Впереди никого не было. Пегий мчался очень быстро, словно
призрак, сверкающий над скалистым пейзажем, длинные волосы Зака
развевались на скаку, а усы то поднимались, то опускались. Случайно при
свете звездного неба сверкнуло металлическое покрытие его шестизарядки.
Луна скрылась. Он чувствовал себя самым одиноким, самым гонимым
человеком во всем мире, а Пегий продолжал мчаться. Справиться ли он с
этим? Выдержит ли?
Вдруг звуки приближающегося топота копыт возвестили о том, что дикари
мчатся прямо на него. Гортанные возгласы то тут, то там нарушали тишину.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64