По подсчетам специалистов, республиканцы, прибегая в предвыборной кампании к подобным оскорблениям, потеряли больше голосов избирателей, чем приобрели. Впервые после Эйзенхауэра кандидаты демократов победили во всех штатах, за исключением семи, подавляющим большинством голосов.
«Да, — думал Лимен, — полтора года назад я победил в сорока трех штатах. А сегодня не смог бы победить и в десяти, хотя и пытаюсь что-то сделать для страны».
Он прошел в туалетную комнату, освежил лицо холодной водой и насухо вытерся.
— Послушай-ка, Лимен, — вслух сказал он, — ты ведь еще жив, старый петух. Ты добьешься успеха. Обязан добиться.
«Опять завел свое, — продолжал он уже про себя, следя за тем, чтобы даже в мыслях его речь звучала властно. — Перестань, Джорди. Ты ставишь себя в нелепое положение».
Лимен вернулся к письменному столу и углубился в чтение разведывательных сводок, оставленных адъютантом. Незнакомый человек принял бы его сейчас за университетского профессора. Ему было пятьдесят два года, на его несколько удлиненном, почти гладком лице бросались в глаза лишь несколько глубоких морщин. В курчавых, редеющих у висков волосах серебрились седые пряди. Он еженедельно подстригался и часто причесывался, и все же его жесткие волосы были постоянно взлохмачены. На крупном носу держались очки в бесцветной пластмассовой оправе. Невысокий, около шести футов ростом, он казался неуклюжим, возможно петому, что при всей своей худощавости имел крупные руки и ноги. Никто не назвал бы его красивым, но зато при первом же взгляде он вызывал доверие, и ни один политик не мог бы пожелать для себя лучшей внешности.
Президент перечитал и подписал первую пачку бумаг, оставленных секретарем, и отложил несколько подготовленных к подписи писем, собираясь продиктовать их заново. Он уже занялся новой кипой почты, когда в кабинет вошла Эстер Таунсенд. Она начала работать с Лименом еще в бытность его прокурором штата Огайо, вместе с ним перешла в дом губернатора, а затем, естественно, и в Белый дом. Никто из аппарата Джордана Лимена не изучил его так хорошо, как эта высокая блондинка со светло-карими глазами и спадавшей на лоб прядью волос. Она знала Лимена настолько хорошо, что ему лишь в редких случаях приходилось давать ей какие-либо разъяснения. В свою очередь и он доверял ей так, что никогда не сомневался в правильности ее решений.
— Прибыл вице-президент, — доложила Эстер. — Вы еще хотите побыть один?
— Нет, Эстер, спасибо. Сегодня я уже достаточно поработал мозгами. Скажите, пусть ленч подадут сюда.
За ленчем оба они посетовали по поводу явного падения популярности руководимого ими правительства.
— Я еще не убедил страну в необходимости договора, Вине, — заметил Лимен, — слишком долго мне пришлось увещевать сенат. К вашему возвращению из Италии я подготовлю план. Не беспокойтесь, мы выберемся из этого положения. Мы можем и обязаны это сделать, потому что правда на нашей стороне.
— Я ни в чем вас не виню, господин президент. Результаты опроса института Гэллапа на этот раз отрицательные. Ну и что? В жизни всякое бывает. Месяца через два вы станете героем.
— А вы. Вине, станете героем уже на этой неделе. Подумать только! «Наш земляк, сделавший карьеру!» — Лимен послал ему воздушный поцелуй. — Как вам удалось придумать этот уик-энд в деревне деда? Блестящая идея!
Вине широко улыбнулся, подмигнул и замахал руками, не забывая вместе с тем отправлять в рот куски мяса. Лимен никак не мог привыкнуть к неиссякаемому аппетиту Джианелли и к торопливости, с которой он его удовлетворял. Впрочем, Вине как-то заметил: «Если бы вы нуждались в человеке с аристократическими манерами, вам следовало баллотироваться с кем-нибудь из Принстона и… потерпеть поражение».
— Ну, плоды-то буду пожинать я, а идею знаете кто подал? Прентис, вот кто! Я намечал провести субботу в Корнилио и выступить там с небольшой речью. В прошлую пятницу Прентис встречает меня в гардеробе и спрашивает, что я намерен делать на родине моих предков. Я коротенько рассказал. Ни с того ни с сего он тычет пальцем мне в лицо, как обычно, и начинает напевать всякую дребедень о традициях, чувствах, о голосах американцев итальянского происхождения. Подумать только, говорить мне подобные вещи! Потом спрашивает, почему бы не усилить всю эту трескотню о моем возвращении на родину и не провести там пару деньков? От кого бы ни исходила такая мысль, предложение мне понравилось. Я немедленно согласился, а вчера мои ребята «нечаянно» проболтались газетчикам.
— Прентис, конечно, умен, — сухо согласился Лимен. — Он причинил нам уже немало неприятностей из-за договора.
— Ничего, он тоже займет правильную позицию, когда все немного утрясется. Уж я-то знаю. Я тоже не доверяю этому мерзавцу, но хорошая мысль остается хорошей, кто бы ее ни подал. Так?
— Так, Вине. Ваша поездка в эту, как ее там, деревню просто очаровательна.
— Какое тут очарование? Трескотня, и все, — возразил Джианелли.
— Трескотня так трескотня, — улыбаясь, согласился Лимен. — Нам сейчас и трескотня пригодится.
Они заговорили о различных политических сплетнях. Часто бывая в кулуарах сената и у спикера палаты представителей, Джианелли регулярно снабжал Лимена полезной, хотя и не очень солидной информацией.
Вице-президент расправился с мороженым, похлопал себя по животу и встал из-за стола.
— Не унывайте, шеф. Теперь дела должны пойти хороша. — Он помахал с порога: — Арриведерчи, господин президент.

Выйдя от генерала Скотта, Кейси занялся своими служебными делами в том строгом порядке, в котором обычно начинал свой день.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116