— Вымирание — это все, ваше величество. Вымирание превращает землю в некрополис. Эти следы исчезнувших существ являются эпитафиями и подтверждением научной истины. Все мы, христиане, мусульмане и индуисты, стоим на костях стольких исчезнувших видов, сколько уже никогда не будет на свете…Штокмар шагнул вперед.— Братья Леви, ваше величество. Королевские ювелиры. — Королева вяло захлопала глазами. — Семитские ювелиры, ваше величество.— О! — Взгляд королевы оживился. — О…— Она быстро поднялась. Взволнованно, оправляя юбку, произнесла: — Мы совершенно забыли. Мистер Чеймберс, извините. С вашей стороны было очень любезно объяснить о некрополисе…С выражением лица человека, сознающего свое поражение, мистер Чеймберс встал и откланялся. Братья заняли его место. Когда Залман поднял взгляд, Виктория улыбалась ему.— Ну вот. Вы должны рассказать нам свою историю. Штокмар говорит, вы из Вавилона.— Из Багдада. — Залман сидел, разглядывая ее роскошное одеяние, в котором она выглядела еще более маленькой, ненастоящей — пятифутовой куклой в искрящемся атласе. Комнатная собачка под креслом, ряд обнаженных в улыбке зубов. — Это менее древний город, ваше величество.— И вы получили кувшин. С драгоценными камнями. Потом приехали сюда работать у нас.Его жизнь свелась к фразам на чужом языке. Залман кивнул.— Какая чудесная история! Где теперь этот кувшин?— Разбит, ваше величество. Выброшен.Королева повернулась к Даниилу:— А как вам нравится Лондон?— Мы… — Даниил закашлялся от звука собственного голоса. — Очень, ваше величество.— Еще бы. — Вблизи было видно, что глаза у нее навыкате, губа искривленная, чуть ли не заячья. Залман, пока брат говорил, смотрел на ее перстни. Оценивал их качество, словно они являлись частью ее самой, да так оно и было. — Вы не замечаете крайней тяжести и густоты атмосферы?— Нет, ваше величество.— Мы недавно обнаружили, что предпочитаем сельскую местность. Знаете Шотландию?Даниил с сокрушенным видом покачал головой:— Нет, ваше величество.— О! — Королева внезапно снова повернулась к Залману. — Вы любуетесь нашими перстнями. Каково ваше профессиональное мнение о них?Залман улыбнулся. Он оказался в своей стихии и был к этому готов. Уставился, сощурясь, на перстни и молчал, заставляя ждать ее и всех остальных. Потом откинулся назад и заговорил, словно выносящий диагноз врач, ощущая в собственном дыхании застарелый запах опиума.— Они, естественно, изготовлены с превосходным вкусом. Этот и этот, — Залман указал, не касаясь их, — европейские. Сделаны в этом веке, скорее всего во Франции. Бриллиант недавно извлечен из другого украшения и заново огранен в Лондоне на английский манер. Это, — приблизив лицо к камню, он потянул носом воздух, — бразильский алмаз, хотя структура его почти столь же тонкая, как у индийских. Добыт в горах, видимо, в Тежуко. В этом перстне с жемчужинами золото высшей пробы. Сарацинское или восточное. Бриллиант очень соразмерен. Большинство жемчужин хорошие.— А изумруд?Залман протянул руку. Виктория, словно ее поторапливал наставник, начала снимать перстни, стягивая их через толстые суставы. Опустила изумрудный в ладонь Залмана и подняла взгляд. Он встал, поднимая перстень к люстре, вертя его перед своими опытными глазами. Пальцы ее, оставшись голыми, сжались в кулак.— При всем моем почтении, ваше величество, это не изумруд. Обратите внимание на тусклость цвета и отсутствие пороков. У всех изумрудов есть изъяны, именуемые «садами», которые увеличивают их красоту. — Он вернул перстень и сел. — Это хризолит. Превосходный образец менее ценного, чем изумруд, камня.Королева подалась вперед, выражение ее лица стало алчным.— Какой ваш любимый камень? Мой — рубин.— В Индии рубин называют царем камней.Виктория умолкла с приоткрытым ртом. «Словно бы, — подумал Залман, — я совершил чудо, прочел мысли». В тишине он слышал, как посапывает на диване спящая старуха. Брат, на которого не обращали внимания, заерзал рядом с ним. Издали, от парламента, доносились невнятные звуки — там работали уборщики.— Штоки! Будьте добры, разбудите Лецен. Мы хотим, чтобы она принесла новую драгоценность.Губы ее плотно сжались. «От этого лицо ее изменилось, — подумал Залман, — в нем открылось что-то новое». Стало больше жесткости, меньше рассеянности. Он почувствовал, что барон за софой подошел поближе.— Да, ваше величество?— Рубиновую брошь.— Может быть, ваше величество выберет какую-нибудь менее значительную драгоценность?— Ни в коем случае. Мы хотим показать эту брошь. Ее взгляд поднялся и остановился на Штокмаре.— Я нахожу эту мысль опрометчивой, — настаивал тот.— Довольно. Мы хотим ее. Лецен!— Уф. — Послышался глухой звук. Залман поднял взгляд: старуха, тяжело дыша, поднималась с дивана, книга ее упала на пол. Он увидел, что это новая трагедия Хупера. — Ваше величество?— Ленивая Лецен, вечно спишь. Рубиновую брошь. Принеси быстро, пожалуйста.— Бегу со всех ног, ваше величество.В голосе ее слышался тот же акцент, что и у Штокмара. Идя по комнате, она замедляла шаг, оглядываясь на визитеров, поправляя очки.— Если наша история интересна вашему величеству, — сказал Залман, подаваясь вперед, — то она еще не окончена.— О?Королева нехотя отвела взгляд от Штокмара, щеки ее побагровели. Залман понял, что гнев ее убывает медленнее, чем возник. И заговорил — вкрадчиво, осмотрительно, сведя вместе ладони:— В Багдаде меня обучал гранильщик-араб, работавший на старом базаре. Благодаря ему я и получил кувшин с камнями. Поэтому, когда приехали в Лондон, мы с братом уже знали ювелирное дело.И работали сперва не у Ранделла и Бриджа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139