Кто? Ты видел их? Что они взяли?— Украшения и выручку. Я ничего не видел.— А камни, Фрат? Что с камнями?Даниил, не понимая, покачал головой. Залман, даже не набросив на себя одежду, приблизился к нему.— О Господи! Камни из кувшина.— Я спал там же, где всегда…— И не посмотрел?..Залман уже выходил из комнаты на лестницу. Они вместе вошли в мастерскую. Залман отодвинул стол от камина, присел на корточки, все еще голый, и стал снимать незакрепленную доску. Отложив ее, лег и запустил руку в пустоту под полом.Он невесело усмехнулся. На свет появился узел из тюрбанной ткани, испачканный землей, в паутине. Даниил опустился на колени рядом с братом. Залман развязал ткань и вынул три камня — кабошон, плоский и заостренный. На грязной ткани, они выглядели более красивыми, чем ему помнилось, поверхности их превосходно отражали свет, словно они выросли или переменились под землей.Неожиданно освещение изменилось. Даниил оглянулся. В двери стояла Джейн, прислонясь к косяку, на ней был старый халат из толстой шенили. Она не сводила взгляда с камней. Джейн снова улыбнулась, но губы ее были слишком плотно сжаты и выражение ее лица опять показалось Даниилу странным.Он протянул руку и прикрыл камни. Она удивленно взглянула на него, скривив рот.— Я вторглась без приглашения, мистер Леви? Вижу то, чего не следует? Не беспокойтесь о своих камнях. Меня не интересуют ни камни, ни их владельцы. Я сыта по горло вами обоими.— Мы скоро уедем. — Даниил поднял узел. Увидел, что рядом с ним поднимается Залман, и вспомнил о вчерашнем нападении. О неистовстве брата и своей неспособности удержать его.Джейн потуже затянула пояс халата.— У меня сегодня утром есть дела. Чтоб к моему возвращению вас тут не было.— Полиция, Джейн…Она повернулась к Залману. Голос ее был тихим и ворчливым:— Полиция? Архангелы сюда носа не кажут, разве что в самом крайнем случае, а люди из Сити и вовсе. Здесь нет никого, кроме моих друзей. А для вас они не друзья. — Она продолжила еще тише: — На вашем месте я бы убралась отсюда подобру-поздорову, пока есть такая возможность.Залман вобрал голову в плечи.— Ты этого хотела? Я не… Нет, не желаю слушать. Но чего ты хотела от меня, Джейн?Она засмеялась. Залман вспомнил звук этого смеха из своих снов.— Я ложилась с тобой ради удовольствия. Ты ювелир, ты должен знать в этом толк.— Я знаю, что твоя жизнь лишена удовольствий. У тебя холодное сердце, Джейн. Кари. — Он сделал к ней шаг. — Мусорщик, так ведь?Голоса их звучали сдавленно, словно они топили друг друга. Джейн покачала головой. Не в ответ Залману, понял Даниил, а сузив глаза, с подозрительностью и удивлением, словно Залман причинил ей боль, ранил напоследок так, как она не ожидала. Джейн отступила назад, голос ее понизился до шепота:— Он выметет вас, если я попрошу. Прощай.Залман стоял у окна мастерской, дожидаясь, пока Джейн уйдет. Даниил за его спиной укладывал вещи, снимал колесо. Расплавленный металл оставил следы на столе. Прошло целых два часа, прежде чем Лимпус спустилась вниз, одетая и обутая. Вышла и зашагала к соседнему дому, не оглядываясь. Залман, почти прижимаясь лицом к стеклу, смотрел, как она идет мимо заборов, ее платье мелькало между штакетниками. От его дыхания стекло запотело.— Теперь, Фрат, у нас ничего нет, — прошептал он. Сзади раздался голос брата:— Друг у друга есть мы.— Да. — Невнятное эхо. — У нас есть камни.Они покинули Хардуик-плейс в мае. В жарком месяце жаркого лета, а Лондон не был создан для жары. Этот город строился для дождливой погоды, коридоры с серыми коврами и фасады из тесаного камня были рассчитаны на климат с пасмурными днями и поздней весной. Теперь на массивной мебели нарастала белая плесень, словно теплый иней.1837 год, май. Даже дождь был теплым. Даниил с Залманом шли под ним, кожа их под теплой одеждой зудела от пота. Камни нес Залман, ощущая их в карманах поношенного сюртука. В течение дней, недель он не думал больше ни о чем, пока Даниил работал за двоих. Ни о Джейн с ее удовольствиями, ни о короне Англии, ни о зудящих ранах на плечах — только о камнях, привезенных арабами с болот. Ему казалось, что чем больше он терял, тем больше любил их, свои три камня, драгоценные, как предметы желаний.В вагоне метро нас четверо. Напротив меня сидят две женщины в деловой одежде, рядом с ними, напевая, мужчина с баночкой пива. Женщины делают вид, что спят. Я ищу человека, назвавшегося мистером Три Бриллианта.Ты должен запомнить одно: Дерьмо — оно всюду дерьмо, И все мы купаемся в нем, Покуда живем.— Ах ты, черт возьми! Не найдется мелочи, дорогуша? Контролер утащил мой билет.Даю ему два фунта. Получив их, он перестает петь. Деньги сами по себе никогда меня не интересовали, а если все-таки интересовали, то лишь как средство добраться туда, куда нужно. Однако когда проверяю карманы, обнаруживаю, что у меня почти ничего не осталось — десять фунтов, сорок американских долларов и последний рубин. Давать взятки в Лондоне с каждым годом становится все накладнее. На станции «Фаррингтон» поднимаюсь на поверхность и прохожу несколько кварталов до Хаттон-Гарден с его захудалыми рядами оптовых торговцев самоцветами и продавцов подержанных украшений, их зарешеченные витрины полны золотых цепочек с сердечком и обручальных колец с солитерами.Магазины еще закрыты, тротуары за ночь отмыты от помоев с рынка Лезер-лейн. Нахожу открытое кафе и, пока чай остывает в пластиковой чашке, думаю о мистере Три Бриллианта.Кажется, он преследует меня. Конечно, это иллюзия. Никто из идущих по моим стопам не покупал «Трех братьев» восемьдесят девять лет назад в восточной части Лондона. Я постоянно встречаю это имя, но лишь потому, что оба мы искали одну и ту же вещь с разрывом в девять десятилетий.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139