– Общая мысль понятна, Уильям, Найти поклонников древнего, не дискредитировавшего себя, арийского символа. С интуитивно понятной позитивной арийской внутренней энергетикой. Ты, как знаток языческих древностей Европы, такой символ нашел. Но почему ты был уверен, что найдешь в России тех, кто использует этот символ? По моим данным, там среди радикалов есть только поклонники крестов и свастик.
– В том то и дело, что нет, Джордж! Твоя реплика свидетельствует о том, что все мы недооцениваем Россию. Поверь, там есть все! Абсолютно все! Надо только грамотно и целенаправленно искать то, что тебе нужно.
– Ладно, ладно. Сдаюсь! – вытянул вперед руки с поднятыми ладонями Джордж. – Но ты сказал «первое» и так пока еще не дошел до «второго».
– Ты просто слишком часто отвлекаешь меня на второстепенные вопросы, дружище. Итак, символ был найден. Теперь мне было необходимо найти людей, которые под этим знаменем ведут реальную борьбу. А где лучше всего найти следы этой борьбы? Правильно, в сводках тайной полиции.
– И ты подсунул миф о существовании такой символики у нас твоему полковнику. Гениально!
– Почему ты думаешь, что он полковник, Джордж?
– У нас есть свои люди в ЦРУ. Узнали кое-что про твоего Углова по своим каналам.
– Ты мог меня подставить, Джордж. Все-таки, я встречался с ним и давал ему реальную информацию из посольства. Вообще, должен сказать, я сильно рисковал, начиная сотрудничать с русскими спецслужбами, чтобы иметь возможность вести двойную игру в интересах Белого Интернационала в России. Получается, что я расплачивался за счет Дяди Сэма по векселям Белого Интернационала.
– По Углову все было сделано уже после твоего отъезда. Не волнуйся. И вообще, мелкие детали твоих не менее мелких пакостей Дяде Сэму обсудим потом. Итак, ты подсовываешь этот, как его, Сварогов квадрат твоему полковнику, и он с ходу налетает на некий инцидент, где этот символ фигурирует. Далее, он интересуется более подробно этим символом у тебя, а ты получаешь некую информацию об инциденте от него.
– Совершенно верно. Но потом, буквально на финальном этапе, он вдруг отказывается сообщить результаты расследования. Они ведь секретные. А то до этого они были не секретными?!
– Ты не прав, Уильям. Все же ты недопонимаешь специфики работы спецслужб. До этого он сообщал тебе информацию из другого ведомства. Из их полиции. Но результаты расследования, проведенного его собственной службой, он не сообщил.
– А это так важно?
– С формальной точки зрения, наверное, нет. Но с точки зрения осознания своей собственной правоты, наверное, да. Знаешь, спецслужбы не могут работать, не жертвуя чем-либо. В том числе и тайнами собственного государства. Но во все этом надо знать меру. И иметь некую внутреннюю этику. Короче, твой Углов был прав. Разумеется, в случае, если он твердо решил не сотрудничать с Белым Интернационалом серьезно.
– Да, он просто элементарно испугался. Хотя я видел, что в душе он почти полностью согласен с нашим взглядом и на ситуацию в мире, и на положение в России. Но, увы. Для таких, как Углов, недостаточно понять что-то. Его убеждения мало значат для него самого. Здорово все-таки сказано в одной восточной сказке «Раб не может быть другом».
– Его можно понять. Людей, способных к самостоятельной игре мало в странах бывшего Железного занавеса. Знаешь, эти страны в момент их наивысшего могущества напоминали мне некий созданный какими-то алхимиками невероятный монстр. Бронированные чудовища, слепленные из откровенного человеческого дерьма. Из людей, становящихся полными ничтожествами в отсутствие их знаменитого «начальства».
– Не все, Джордж, не все. Те же парни, которые затевают нечто под Свароговым квадратом в бывшей столице их знаменитого Ивана Грозного, умеют играть сами по себе. Они самоценны и самодостаточны. И не только они. Поверь мне, я лучше тебя знаю Россию. Их народ делится на три части. Ты прав, там очень много откровенного дерьма, ничтожеств, не могущих жить без их начальства. Еще большее дерьмо, хотя дальше, кажется и некуда, само это пресловутое начальство. Но тем ценнее те, кто в этом окружении способен остаться человеком.
Поверь, они большие западники, чем мы. И именно в них нуждается Запад, чтобы остаться самим собой. Ибо наши собственные граждане, похоже, забыли, какое счастье жить в цивилизованном мире и не готовы платить за это должную цену. А эти готовы. И нам нужна для самосохранения их здоровая кровь. Тех, кто напоминает мне по духу «людей 1849-го», шедших через прерии в Калифорнию.
– Похоже, ты прав. Знаешь, я согласен с твоей характеристикой России, как спускового крючка для инициирования давно назревших перемен в мире. Но, если бы там не было по-настоящему западных людей, то есть людей, способных и желающих быть самими по себе, быть вне контроля монструозного Большого брата, то заниматься с этой страной было бы бесполезно.
– Ты прав, дружище. Но они там, к счастью, есть.
– Вот и будем их искать. Тем более, что у нас уже есть определенные ориентировки для такого поиска. Кстати, наш разговор навел меня на одну мысль. Многие наши ошибки в России связаны с тем, что мы пытались опереться там на тех, кто похож на наших нынешних граждан. Понимаешь? На тех, кто, как ты говоришь, вполне наш, но не готов платить за счастье быть нашим.
Они славные ребята, но они нам не нужны. У нас самих таких хватает. Они у нас везде, от Белого дома до камер федеральных тюрем. Нам же нужны именно «люди 1849», которые у нас уже перевелись. Именно такие потребуются нам при ответе на вызовы нового века.
– Блестяще, Джордж, блестяще.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129