И какие убеждения могут быть у русской княжны и колдуньи?
– Ладно, господа, оставим политические споры на потом, – вступил в полемику Кузнецов. – А княжна пусть использует ту лексику, которую считает нужной. Тем более, что ее образы весьма яркие и впечатляющие. И не нам учить правильно говорить дипломированного филолога.
– Благодарю, профессор. Итак, Яннай в основном воюет, причем весьма успешно. Он расширил тогдашнюю территорию страны в десять раз.
– Ого, да евреи и тогда били палестинцев! – воскликнул Виталий.
– В этом отношении в жизни мало нового. Все пошло и тривиально. Но не будем прерываться. Итак, Яннай воюет, Саломея правит. И правит как всегда в такой ситуации на основе известных принципов сдержек и противовесов. А сдерживать на внутреннем фронте приходится две группировки – фарисеев и саддукеев.
– А это кто такие? – спросил Виталий.
– Объясняю. Саддукеи это потомки древних жрецов. Они по праву претендуют на контроль за пресловутым Иерусалимским Храмом. Основа их могущества финансы, прокачиваемые через этот храм. Так, они принимают подношения только монетами, отчеканенными в Храме. А для прихожан, у кого таких монет нет, устанавливают грабительский обменный курс.
– Ну, типичные лица демократической национальности! – съязвил Виталий.
– Да, но учти, что обдирали они прихожан своего Храма, то есть тоже лиц демократической национальности. Да и потом, тогда все храмы всех религий так делали. Например, храм Артемиды в Эфесе был крупнейшим банком тогдашнего Средиземноморья.
Но мы снова отвлеклись. Итак, саддукеи имеют претензии контролировать храм. И контролируют его. А фарисеи представляют государственных налоговиков. И пытаются захватить еще и храмовые финансы.
– Как у нас, прокурорские рэкетиры против Гусинского.
– Ну, наши прокурорские и налоговики далеко переплюнули тех фарисеев. А те для подрыва позиций жречества только дискредитируют это саддукейское сообщество в глазах народа. Как дискредитируют? Показывая, что это жречество погрязло в пороках и отступило от морали. Поэтому фарисеи постоянно демонстрируют свою более высокую мораль на людях. И как всегда бывает в таких случаях, превращают мораль в фарс. Отсюда и пошло понятие фарисейства как явления.
Так вот, фарисеи и саддукеи противостоят друг другу, но Саломея контролирует обе группировки. Ее муж саддукей, а брат фарисей.
В этой борьбе особое место занимает Синедрион. Его называют сейчас Академией. Но это скорее не Академия, а некая законосовещательная и одновременно судебная палата, состоящая из интеллектуальных авторитетов.
Так вот, контроль над этим важным органом еще при отце Янная Гиркане, захватывают фарисеи. Во главе его они ставят своего человека, дядю Марии, матери Иисуса.
Александр Яннай, придя к власти, несколько прижимает фарисеев. Но не совсем. Просто дядю Марии, «чужого» фарисея, он заменяет «своим» фарисеем, братом своей жены Саломеи. Так примерно, Путин заменяет чужих олигархов своими.
Именно тогда двоюродный дед Иисуса вынужден бежать в Египет. Но фарисеи не смирились с таким положением дел, и помогают правителям Сирии разбить Янная. Тот хоть и крут, но язык силы понимает. Не любят крутые цари ножи в спину. Ой, не любят. Но, господа, ведь не обижаются, а наоборот уважать начинают тех, кто эти ножи хорошо им засаживает! Вот и Яннай вынужден помириться с фарисеями. И в знак доброй воли не препятствует возвращению дяди Марии из Египта.
Тот возвращается. Но противники готовят коварный удар. Они вытаскивают на свет историю с сыном Марии.
А теперь мы подходим уже непосредственно к биографии исторического Иисуса.
Она промолчала.
И тут раздался звонок в дверь.
Все на мгновение замерли. Был уже поздний вечер, если не ночь.
Глава 2. Продолжение объяснений
– Семен, в случае чего используем твое положение или… силовое противодействие? – спросил Кузнецов.
Звонок повторился.
Семен молчал. То ли в растерянности, то ли в задумчивости. Кузнецов мгновенно оценил ситуацию и подмигнул ребятам. Те бросились из гостиной. В соседней комнате было свалено оружие. Оттуда послышался стук и шорох. Виталий с автоматом и Алексей с пистолетом стояли наготове в коридоре.
Кузнецов медленно встал.
– Профессор, не надо лишних эксцессов. Конечно же, держите свои стволы наготове, но не на виду. Если это кто-то из моих коллег, зовите их сюда. Я с ними сам разберусь.
Кузнецов внимательно выслушал Мыльникова и, не сказав ни слова, вышел. По пути он тоже прихватил пистолет.
Звонок раздался в третий раз.
– Иду! Иду! Прокричал Кузнецов и посмотрел через боковое оконце на крыльцо.
Там стояла его маленькая подруга.
Он резко открыл дверь.
– Малыш? – только и спросил он.
– Расплатись за такси, Михалыч. Я сегодня поздно закончила работу, но решила приехать. Я ведь обещала посмотреть нашего партайгеноссе через сутки.
– Сейчас, Малыш, сейчас, – пробормотал Кузнецов. И заорал что есть силы в коридор – мальчишки, отбой!
Потом сбежал с крыльца, сунул шоферу сотню, хотя обычно за поездку к ним на окраину брали семьдесят рублей. Город был маленьким.
Запыхавшись, он вернулся в прихожую. Малыш стояла, несколько растерянно оглядываясь. Она ничего такого не видела, но своей чуткой душой почти физически ощутила угловатую колючую атмосферу в доме. Эта атмосфера настолько противоречила ее доброй, мягкой натуре, что она как бы внутренне сжалась от растерянности и даже некоторой незаслуженной обиды.
Кузнецов взглянул на нее и все понял. У него сжалось сердце. В порыве какой-то испепеляющей нежности, он сжал ее в объятиях, и, гладя по голове, повторял как в бреду:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129