Сергей Иванович, оценив обстановку, вышел, а Ромка, как юноша менее умудренный в житейских проблемах, затормозился и на свою беду проявил заботу:
— Может быть, нужно «Скорую» вызвать?
Тут и прорвало, да, слава богу, не меня, а Маринку. Она, как не скажу какое мифологическое существо, бросилась на Ромку.
— Себе вызывай «Скорую», недоумок малолетний! — рявкнула она. — Сказано тебе: иди кофе ставь, значит, ставь, да смотри не ошибись в количестве!
Ромка наконец-то просек, что от него требуется всего лишь убраться отсюда, и как можно быстрее, и его словно ветром сдуло. Он даже дверь притворил за собой.
Увидев, что раздражающих факторов больше нет, Маринка повернулась ко мне.
— Он тебя не ударил? — спросила она.
— Нет, — прошептала я.
— Ну и слава богу, — сказала она, — а то я так перепугалась! Ты и не представляешь, что я почувствовала, как только услышала, как у вас тут что-то ломается. — Маринка наклонилась и подняла с пола телефон. — Это телефон первым упал? Или селектор? Кошмар! Сволочь! А потом, как только я увидала, что здесь происходит, ты не поверишь, у меня, кажется, даже паралич легких случился. Временный! Ни вздохнуть, ни выдохнуть! Ну, думаю, все, абзац нашей Оленьке, и никогда мы ее больше не увидим в целости и сохранности!
Я дрожащей рукой нащупала в ящике стола пачку сигарет и с трудом выбила из нее одну.
Маринка тем временем подняла с пола селектор.
— Совсем ведь разбил вещь, сволочь! Так ты говоришь, что он телефон первым уронил? Так я и думала!
Я, помучив и себя, и зажигалку, прикурила, а Маринка продолжала переживать свои переживания заново:
— А ведь показался нормальным молодым человеком, я даже подумала, что… ну неважно, в общем… а он, ты только посмотри, как разошелся!
Ты что-то ему не то сказала, да? Он, наверное, про мусорные баки под окнами дома говорил, да? Они почему-то все звереют насчет этих баков…
Я с наслаждением сделала две затяжки и начала заметно успокаиваться. Маринка тем временем подняла с пола смятую газету, ту самую, которой размахивал у меня перед носом этот «нормальный молодой человек».
— Мусора-то сколько у тебя! — брезгливо произнесла Маринка. — Газета откуда-то взялась. Это он ее принес?
Я кивнула и жестом потребовала газету.
— Да зачем она тебе? — удивилась Маринка и прицелилась, чтобы швырнуть газету в урну. — Она же мятая вся, я тебе лучше новый номер дам, хочешь?
— Дай ее сюда, — медленно сказала я почти нормальным голосом.
— Ну вот, дождалась, — обиделась Маринка и заломила брови, — ты мне еще и грубишь! Да что же это такое! — Она бросила мне газету и, кажется, даже всхлипнула от огорчения, правда, я в этом не уверена. — Я места себе не нахожу, переволновалась вся, я думала, что, пока бегаю за Виктором, тебя уже тут убили два раза, а ты мне грубишь! За что?!
Дверь отворилась, и вошел Виктор. Маринка сразу же оставила меня и бросилась к нему.
— А псих где? — строго спросила она, заглядывая Виктору за спину, как будто вышеназванный псих мог прятаться где-то там.
— В милиции, — кратко по своей привычке ответил Виктор, но Маринку эта краткость не устроила.
— Его увезли или увели? В машину посадили?
Он точно не вернется? — высыпала она целый мешок вопросов.
Виктор на все три вопроса ограничился одним кивком, повернулся и вышел.
— Ну вот, — пожаловалась Маринка, — и поговори с таким спартанцем. Сразу и жить захочется.
— Во, блин, ну что за жизнь такая, — Маринка передернула плечами и нервно забарабанила пальцами по столешнице, — живем, как дикари… как…
— Как Робинзон Крузо, — напомнила я.
— Точно! — резко кивнув, сказала Маринка. — Только у него хоть Пятница был, а у нас сегодня что?
— Понедельник, — проворчала я.
— Вот именно!
Я в это время разглядывала, положив перед собой на стол, газету, которую оставил мой нервный посетитель. Несколько фраз из его в общем-то бессвязных и бессмысленных криков не давали мне покоя.
Снова отворилась дверь, и вошел радостно улыбающийся Ромка.
— Ольга Юрьевна, — доложил он, показывая поднос с кофеваркой и чашками, — а вот я кофе свежий принес. Запах-то какой! Правда, здорово?
Ромка прошел к кофейному столику и поставил на него поднос.
Маринка, бросив взгляд на меня, потом на Ромку, поняла, что из меня многого не выжмешь.
Она подошла к Ромке и молча оттеснила его от столика.
— Уйди отсюда, испарись! Вечно все делаешь не так, как нужно, подросток наглый!
Ромка послушно отошел на шаг в сторону и встал около зеркала, висящего у стены.
— У меня в столе лежат сушки, — буркнула ему Маринка, — тащи сюда! Можешь и сахарницу с собою прихватить. Без сахара кофе пить как-то неудобно, — ядовито добавила она, и Ромка быстро вышел, опасаясь еще нарваться на ее крики.
— Ну пойдем, Оль, кофейку дербалызнем, — приподнято сказала Маринка, — хватит тебе переживать и дуться. Ты слышала: увезли его в милицию. Дадут за хулиганство суток пятнадцать или в психушку отправят. Там ему самое место. А ведь казался таким нормальным человеком! Я-то сначала думала, что это старая грымза будет мозги компостировать, а получилось, что и ошиблась.
Вот так вот: век живи, век учись, а все равно что-нибудь новенькое да увидишь.
Я медленно вышла из-за стола, все еще держа в руках смятый номер газеты.
Вернулся Ромка, и с ним подошел Сергей Иванович.
Посмотрев на меня, Сергей Иванович молча сел на свое привычное место за кофейный столик.
Позвали Виктора, уже успевшего удалиться в фотолабораторию, и вся редакция была в сборе и приготовилась к традиционному кофепитию.
— Кто это был? — задала я, наконец, первый здравый вопрос.
— Псих, что ли? — моментально поняла меня Маринка.
1 2 3 4 5 6 7