Кровь шумела у меня в ушах. Я легко
шлепнула кир ладонью по щекам и с трудом сдержала свою злость. Мне нельзя
было сейчас задерживаться! Неужели я для этого должна была взять с собой
аширен?
Ке не просыпался. Я оставила все кроме своей сумочки на земле,
взвалила кир себе на плечо и, качаясь - ке ни по размерам своего тела, ни
по весу не был ребенком, - медленно пошла по дороге. Впереди должна была
находиться какая-нибудь телестре. Просто должна была.

Вблизи причального мостика стояло несколько небольших строений.
Полуденное солнце нагрело воздух, я под своей ношей была вся в поту. Тело
Родиона казалось каким-то неживым весом. Может, он и действительно уже
неживой? Эта паническая мысль мгновенно промелькнула и исчезла, когда я
почувствовала, как при дыхании двигались ребра кир. Я прошла так,
наверное, два или три зери, сделав много коротких передышек, и тоже была
близка к тому, чтобы упасть от бессилия.
Со двора вышел мужчина, насторожился и подбежал к нам.
- Не могли бы вы помочь...
Он помог мне осторожно опустить Родиона с моего плеча и положить его
на землю. Это был темнокожий, широкоплечий ортеанец, одетый в рабочую
одежду. Все его внимание приковал к себе аширен.
- Как давно уже ке в таком состоянии?
- По дороге... несколько зери отсюда... - Я жадно ловила воздух. -
Здесь есть врач? Говорящий с землей?
Он понимающе кивнул, взял Родиона на руки, и я последовала за ним в
дом телестре.
Некоторое время у меня не было сил что-либо делать.
Одна старая женщина протянула мне бутылку вина и крикнула при этом
какому-то аширен, чтобы тот привел говорящего с землей.
Со своего места в комнате я смотрела, как мужчина, несший Родиона,
положил кир на узкую кровать рядом с камином.
Голова Родиона перекатывалась из стороны в сторону, ке издавал
гортанные звуки.
Полуденное солнце проникало через узкие окна и освещало золотую кожу
и светлые волосы кир. Я слышала, как присутствовавшие вполголоса
обменивались мнениями, и решали не снимать капюшон; я надеялась, что
выглядевший полузолотым ке не позволит им заметить, что я из другого мира.
- У кир это поздно началось, т'ан?
Черный как смоль мужчина в одеянии говорящего с землей осмотрел
Родиона. Взял шестипалые руки кир в свои.
- Поздно?
В его бледных глазах исчезла перепонка, когда он услышал мой акцент.
Успех маскировки зависит не от переодевания, а от того, как себя ведешь.
Никому нельзя смотреть в глаза и ни кому из ортеанцев нельзя относиться
как к чужому.
- Вы иностранка, - сказал он.
- Да, из... - ложь легко далась моему языку, - ...с Покинутого
Побережья. Но что с аширен?
- У кир поздно началось превращение, - сказал он, обернулся и резким
тоном потребовал одеяла. Пожилая женщина вышла и вернулась с несколькими
одеялами и двумя пригоршнями какой-то сушеной травы.
Я села в тень рядом с Родионом, пока говорящий с землей заваривал
травы в сковороде над огнем камина. Аширен извивался на кровати, глаза кир
были полураскрыты, беззвучно шевелились губы.
"А если ке умрет?" - вдруг подумала я.
Говорящий с землей прогнал всех посторонних из комнаты и задернул
полог. Затем поднес парящую сковороду к постели, и пока я держала кир за
плечи, натирал тело горячей жидкостью.
- А теперь мы закроем кир, - сказал он, и мы завернули кир в меха. -
Это тяжело проходит, если наступает поздно, но протекает быстрее. Так или
иначе.
- Ке выздоровеет?
Говорящий с землей пожал плечами, потом посмотрел на мое пальто,
узелок, джайанте и наконец сказал:
- Вам придется прервать путешествие и остаться здесь, пока все это не
пройдет.
Вторая половина дня клонилась к вечеру. Я слышала, как входили другие
люди, их голоса за пологом у двери, но нас никто не беспокоил.
Иногда от боли Родион начинал судорожно дергать руками и ногами, и
требовались большие усилия говорящего с землей и мои, чтобы удержать его
на месте. Наконец ке, кажется, уснул.
- Теперь нам нужно подождать. Не хотите ли поужинать с нами? -
спросил ортеанец. - Если же ваши обычаи требуют, чтобы вы ели одна,
иностранка, то я, конечно, распоряжусь, и еду принесут вам сюда.
- Если бы вы так сделали, я была бы вам поистине благодарна.
На берегах Ай, которую называют главной дорогой Пейр-Дадени, всегда
много иностранцев. Тон говорящего с землей выражал въевшуюся в плоть и
кровь жителей Южной земли неприязнь к Покинутому Побережью.
- Откуда вы, т'ан?
- Из Касабаарде.
Это было единственное название города на Покинутом Побережье, какое я
знала кроме Кель Харантиша. А назвать последний из-за Родиона мне
показалось нецелесообразным.
- Тогда вы не обязаны постоянно носить маски, не так ли?
- Маски? - Ложь прозвучала естественно, сама собой. - Только не за
городом. А вы тоже путешествуете?
- По Ай. Меня зовут Пел'касир, - ответил он, - я из дома-колодца в
Хассихиле. Вам знаком Хассихил?
Я помотала головой. Мне было ясно, что сейчас нужно говорить очень
осторожно.
- Возможно, мы видели это с судна, когда плыли вверх по реке.
- В Ширия-Шенин? - предположил он.
- Мои попутчики движутся туда. Мне же пришла в голову сумасшедшая
мысль пойти по берегу и встретиться с ними там. Но вот теперь...
- Превращение началось, сказал Пел'касир. - Если ке переживет
полночь, все будет в порядке.
Когда наступил вечер, я задремала.
Меня разбудили крики Родиона. Пел'касир снова уменьшал боли кир
отваром из трав.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199