Я вытерла покрытые мозолями руки об испачканные золой брюки и мне
стало весело.
- Скажи т'ан Эвален, что я признательна ей за заботу, однако мой долг
наблюдателя обязывает меня остаться здесь и быть свидетелем всему тому,
что здесь происходит.
Смуглая девушка улыбнулась.
- Я передам ей это.
Эвален, вероятно, обратилась к Сутафиори, чтобы та велела выставить
меня отсюда, но я не верила, что та могла бы это сделать. Все, что можно
было знать об этом деле, я уже знала.
Места вокруг углубления в полу были плотно заняты. Я узнала Хану
Ореина Орландиса, Родион с ее серебристой гривой - она сидела наклонив
голову и положив шестипалые руки на свой круглый живот, как бы оберегая
его - и Тирзаэла, говорящего с землей, посреди группы священников в
коричневых одеяниях, Эвален, Ромаре и саму Сутафиори.
Их светлая одежда и ножны мечей мерцали в полумраке. Сноп света с
появлением над горизонтом солнца упал через отверстие в куполе, осветил
запыленный воздух и оставил запыленный воздух и оставил верхние ряды
сидений в сумраке. Свет падал на темную кожу, светлые гривы, прически со
сложными переплетениями волос, на остроугольные ребра, сверкающие глаза,
поношенную одежду и быстро жестикулирующие руки.
Черное жерло колодца притягивало мой взгляд, и тут я вдруг заметила,
что смотрю прямо на Рурик Орландис.
Она опустила голову.
С ней обошлись неласково. Губы вспухли и кровоточили. Грязная сорочка
была разорвана, так что на позвоночнике виднелось место, до которого росла
грива. Ей не стали приковывать руку, и она с отсутствующим видом теребила
завязанный узлом пустой рукав, потирала культю своей правой руки. Ее ноги
на высоте лодыжек были скованы цепью.
Кожу ее лица, напоминавшую кожу рептилий, покрывали глубокие морщины,
выдававшие сильное напряжение.
Сначала говорила Эвален, затем Асше. Сутафиори и священники молча
слушали, как оба они рассказывали о событиях в Мелкати.
Как уже однажды, носившие юбки священники и сейчас наиболее ясно
показывали мне, что все они были чужими: ребра, острые, как киль корабля,
две пары грудных сосков, коротко подстриженные и сбритые гривы.
Люди из телестре Орландис, когда они говорили, могли бы по виду сойти
и за земных людей. Но это было моим старым заблуждением в отношении
Каррика.
Из солдат, бежавших вместе с Рурик, говорила только одна Хо-Телерит.
Она посмотрела на Сутафиори и сунула свои широкие руки за пояс,
обтягивавший ее тело выше талии.
- Заговор - это очень серьезно слово. Я - солдатка, и когда
"Однорукая"... когда Рурик Орландис была командующей, мне нравилось ей
подчиняться. Так же было, когда она покидала Таткаэр. - Женщина сменила
опорную ногу. - Но я не разоряла землю, Т'Ан Сутаи-Телестре, я не
поджигала ее. В Мелкати она сама первой выпустила первые стрелы, когда
заметила, что мы ей не подчинились. Некоторые из людей Орландис сделали то
же самое вслед за ней, но из нас - никто. Если бы мы знали, что это так
закончится, то не покинули бы города.
- Теперь довольно поздно искать себе оправдание, - сказала Сутафиори.
Затем повернулась к Курик бел-Олиньи и продолжила: - Было бы разумно с
вашей стороны, если бы об этом подумали и вы, посланница.
Женщина из Харантиша поднялась со своего места.
- Она силой завладела моим кораблем!
- В этом нет никакого сомнения; принадлежащие к народу колдунов
обращаются со своими инструментами в высшей степени небрежно, когда более
в них не нуждаются. Нет, не думаю, что вы помогали ей добровольно.
- Очень много говорилось о заговоре. - Бел-Оленьи убрала с глаз свою
обесцвеченную гриву. - Подумайте же о том, где рождаются подобные слухи. В
Коричневой Башне и в Цитадели, обе из которых не очень-то дружелюбно
настроены к Повелителю в изгнании. Предоставите ли вы мне компенсацию за
утрату корабля по вине Орландис?..
- Я предлагаю вам следующее, - ответила Сутафиори, - остаток этого
дня, чтобы вы покинули воды Южной земли, и преследование со стороны моих
кораблей до Кель Харантиша, если вы нее поспешите.
Группа из Харантиша после этого покинула купол, и Сутафиори некоторое
время совершилась со священниками, прежде чем продолжила говорить.
- Я всех выслушала, - сказала она, - а сейчас буду выносить приговор.
Рурик подняла голову.
- За золото народа колдунов... или за землю Мелкати?
- Слушайте меня! - Голос Сутафиори пересилил шум. - Вот мое решение:
телестре Орландис больше нет.
Все заговорили наперебой, некоторые запротестовали.
- Телестре Орландис больше нет, - повторила она. - Земля должна
пустовать, пока снова не придет в себя, а затем будет поделена между
соседними телестре. Что касается людей... Аширен, если они не предпочтут
какую-либо иную телестре, я приму в качестве н'ри н'сут Керис-Андрете. На
аширен нет вины.
Закричал ребенок, и его успокоили. Две другие женщины плача
склонились над еще одним ребенком.
- Что касается солдат и взрослых Орландис, то они должны быть изгнаны
из Южной земли сроком на год, по истечении которого могут вернуться в
телестре, которые примут их в качестве н'ри н'сут или в церковь. - Ее
взгляд скользнул по рядам сидений. - Для Ханы Ореина Орландиса,
разоблаченного как участника заговора, нет меньшего наказания, чем смерть.
Рядом со мной встал Блейз н'ри н'сут Медуэнин. Его покрытая шрамами
половина лица была обращена ко мне; я не могла понять его выражения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199