Туман клубился, шел волнами, он промочил нас насквозь, как мелкий
моросящий дождь, и прошло много времени, пока до меня не дошло значение
этого обстоятельства - сейчас мы шли вниз по склону.
Я увидела рядом с собой стекавшую в долину ледяную воду, туман
рассеялся, когда мы достигли нижней границы облачности, и мы все
остановились, чтобы приготовиться к длительному спуску.
Холод уменьшился, когда подул ветер. Не было никакой радости от того,
что мы оставили перевал позади себя, не было и момента, чтобы посмотреть
назад; теперь мы могли лишь продолжать идти.
- Нам повезло, - нехотя сказал Блейз, когда мы отдыхали, - чуть позже
этот перевал перекрывается снегом. Сейчас, наверное, идет вторая или
третья неделя риардха.
Я вздрогнула от неожиданного движения. Дикарка опять уже была на
ногах и начала спуск по длинному склону. Скалы тянулись вниз множеством
разломов и поперечных холмистых структур. На тундре лежал ясный свет и
окрашивал ее в цвет светлого золота.
Даже я понимала, что при более плохой погоде у нас не было бы шансов
выжить и что даже при хорошей погоде, находясь на верху более длительное
время, мы не могли надеяться на благоприятный исход. Здесь ничто не росло,
а охотой мало что можно было добить. Здесь перед нами лежали ребра суши и
кости всей Орте. Это была суровая земля; нам предстояло приспособиться к
ее условиям, или она погубила бы нас.
Дикарка шла вперед - единственный наш проводник.

Запас пищи был спрятан в ущелье, проходившем вниз от стены Мира,
однако половина его испортилась.
Узкие, белые ручейки, текшие с вершин, становились в долинах ревущими
потоками, стремившимися вниз с огромной силой. Они были так холодны, что в
них могла замерзнуть руки.
Мы находились там весь следующий день, в этом воздухе, казавшемся нам
теплым после того, которым мы дышали на перевале. Мы спустились ниже не
более чем на девятьсот или тысячу метров, а все плоскогорье лежало выше
Топей.
- Куда ты идешь? - спрашивала я дикарку в разных вариантах, какие мне
только приходили в голову.
- Мы - люди Кирриах, - сказала она и протянула свою смуглую руку в
северо-западном направлении. Это было все, чего я от нее добилась.
Я подумала, что мы приближаемся к своему концу. Так или иначе.
Существует предел выживания человека в экстремальных условиях. Есть
предел, который решает, сколько ночей можно обходиться без достаточного
количества сна... О, боже, как я жаждала одной-единственной ночи
ненарушенного сна! Существует предел перенесения голода. А рано или поздно
погода ухудшится.
Дикарка сможет выжить. Она была очень выносливой даже по ортеанским
представлениям. Но мы, все остальные, лишались последних сил.
Я проспала большую часть дня. Всякий раз, ненадолго просыпаясь, я
видела Марика и Блейза, дремавших возле костра. Как-то вдруг пропала
необходимость следить друг за другом. Дикарка иногда находилась рядом,
иногда ее не было. Казалось, она не знала усталости.
Меня кто-то тормошил, и я открыла глаза. Начинало смеркаться. Солнце
уже скрылось за вершинами и окрашивало снег в розовый и желтоватый тона.
Склонившись надо мной, рядом стоял Марик.
- Я думаю, она хочет, чтобы мы продолжили путь. Что нам делать,
Кристи?
Потребовалось некоторое время, пока я собралась с мыслями. Я подышала
на руки, чтобы согреть их, и поискала свой мешок.
- Это имело бы смысл - идти ночью и спать днем, когда теплее. Это
лучше, чем замерзать. Да.
- Имело бы смысл? - с недоверием спросил Блейз. Я ничего не ответила.
Мы шли дальше в свете звезд, достаточно ярком, чтобы видеть путь.
Дикарка ускорила шаги и нетерпеливо ждала потом, когда мы ее догоним. Явно
нараставшая спешка в ее поведении заражала и нас. Я не знала, что было в
той земле, которой нам приходилось опасаться.
В середине ночи мы устали. Бесконечные холодные часы после полуночи
стоили нам последних сил. Я тяжело шагала рядом с Мариком. Мы миновали
горную местность и достигли равнины. Если бы я задумалась, то ровность
пройденного нами пути удивила бы меня.
Что-то угловатое закрыло звездный свет. Затем дикарка прошла под
аркой. Какой-то вход. Я с удивлением притронулась к стене. Она была
оштукатуренной, и это здесь, в пустынных землях!
Мелькающий желтый свет не позволял разглядеть что-нибудь среди ночи.
Костер осветил углы каменного зала с разрушенной крышей. Дикарка, держа в
руках трут и кресало Телук, присела на полу. Ярко горел костер.
Блейз протиснулся внутрь следом за мной, бросил свой мешок на
выложенный плиткой пол, сел и протянул руки к теплу.
Вода из кожаных сосудов. Жирное мясо, плотно упакованное в кожаные
мешки. Я увидела, как Марик вспарывал ножом швы, и с облегчением принялась
делать то же самое. Мы ели словно дикие животные, молча, и смачивали сухие
языки водой. С треском горело дерево. Дикарка положила сверху охапку мха,
и горение замедлилось, давая больше тепла.
Я видела в свете костра ее лицо и белые зубы. Она прислонилась спиной
к стене и наблюдала, как струя дыма уходила в небо, кусок которого был
виден через отверстие в крыше. Прежде я считала ее лицо совершенно ничего
не выражающим. Сейчас же я видела, что напряженное выражение исчезло с
него. Она расслабилась.
Я провалилась в сон, когда обманчивое утро осветило вход.
В мою щеку уперлось что-то твердое. Будучи в тепле и еще в полусне, я
не хотела двигаться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199