— Вот. Я специально захватил и это дело.
Завклубом оставили также листок из школьной тетради. В клетку. Печатные буквы. Только более крупные и растянутые, чем в «угрозе» из магазина.
«Не вздумай сообщить в милицию, не то сделаем плохо».
— Смысл, в общем-то, один, — сказал я. — Все-таки две записки и похожего содержания…
— Но похож только смысл! — горячо произнёс следователь. — Если бы в первом и втором случае записку писал один и тот же человек, он скорее всего, исполнил бы идентичный текст. Элементарная психология преступника! Заметьте, Захар Петрович, в первой записке «не вздумай сообщить» и «сделаем плохо». А во втором случае — «если сообщишь» и «будет плохо».
— Расхождение не очень большое.
— Но все-таки есть. И это, на мой взгляд, существенно. Я рассуждаю так: записка в магазине предназначалась следователю. Прочтя её, следователь, по замыслу Парабук, задумается и, скорее всего, придёт к выводу, что автор — тот самый преступник, который украл фотоаппарат.
— В ваших словах есть логика. Но я бы все же более тщательно исследовал обе записки. Да, ещё о краже фотоаппарата. Тоже без взлома?
— Трудно сказать, как её квалифицировать. Обыкновенный канцелярский шкаф. Маленькие стандартные врезные замки. Потянешь дверцы, открывается без всяких усилий.
— Аппарат стащили без ключа? — уточнил я.
— Вот именно. Дёрнули, створки и разошлись.
— Конечно, железный ящик так не откроешь.
— И входную дверь в магазин тоже, — кивнул лейтенант. — Я все-таки склонен думать, а точнее сказать, почти уверен: в магазине инсценировка.
— С участковым вы, конечно, говорили? — спросил я.
— Разумеется. Если ещё в краже фотоаппарата кое-кого и подозревают, то в хищении выручки — он сказать ничего не может.
— А кого участковый инспектор подозревает в первом случае?
— Есть несколько парней. Выпивают, устраивают драки… А может, даже кто из удальства забрался в кабинет завклубом и, грубо говоря, пошутил.
— Дорогой фотоаппарат?
— «Зоркий».
— Вы сами не проверяли подозреваемых?
— Присмотрелся к ним. В клуб специально пару вечеров ходил, говорил с совхозным кадровиком, ещё кое с кем. Не похоже, чтобы кто-нибудь из них мог пойти на такое преступление…
Я попросил Бутова оставить мне на вечер дело о хищении в рощинском магазине. И, знакомясь с ним, ещё раз обратил внимание, что в показаниях продавщицы промелькнуло сообщение о её благодарности, полученной от органов милиции. Это было несколько лет назад, когда Сергей Сергеевич ещё не жил в наших местах. Я решил уточнить по телефону у начальника РОВДа обстоятельства.
— Припоминаю, — ответил майор, когда я рассказал ему о своей просьбе. — К этой самой продавщице ввалились в магазин двое здоровенных подвыпивших мужиков. С автобуса. А она как раз была одна, покупателей никого. Они что-то взяли с прилавка, стали угрожать и требовать водки и что-нибудь закусить.
— Среди бела дня?
— Да.
— Ну-ну, и что же дальше?
— Она недолго думая схватила гирю и запустила в хулиганов. Те бросились бежать. Она за лопату, выскочила из-за прилавка и кинулась вдогонку. Одного-таки свалила. Второго схватили совхозные ребята. Задержанные оказались рецидивистами. Парабук объявили благодарность, кажется, даже наградили каким-то подарком.
Я вспомнил коренастую, крепко сбитую фигуру рощинской продавщицы и подумал о том, что она вполне могла нагнать страху на двух мужиков. Выходит, Парабук не из робкого десятка.
Однако как в таком случае сопоставить её поступок, за который получена благодарность от милиции, с тем, в чем подозревает продавщицу следователь милиции?
Этот вопрос я задал Сергею Сергеевичу в нашу следующую встречу. Бутов и этому дал своё объяснение.
— Вы правильно сказали, Захар Петрович, Парабук не из трусливых. Я тоже поинтересовался той историей. Во-первых, не забывайте, что ей угрожали. Два мужика да ещё во хмелю могли просто стукнуть её хорошенько, а то и прибить совсем. Не растерялась, постояла за себя. Типичная самооборона.
— Не всякий на это решится. Другая бы отдала и деньги, и водку, лишь бы не тронули.
— Верно, Парабук решилась. Баба она, сами видели, здоровая, сильная. Но я ещё раз подчёркиваю — продавщица оборонялась. Я ещё понимаю, прояви она такую гражданскую сознательность, когда угрожали бы другому…
— И все-таки это факт, который характеризует её с определённой стороны.
— Вы хотите сказать, с положительной?
— Разумеется.
Следователь неопределённо пожал плечами.
— Это не укладывается в вашу версию, — сказал я, усмехнувшись.
— Почему же? Для совершения преступления тоже нужна в своём роде смелость. А я не могу отказать в ней Парабук. — Было видно, что Бутов не хотел распространяться на эту тему. — Есть уже результаты ревизии, — перевёл он разговор на другое. — Недостача в магазине приблизительно на ту сумму, которая якобы исчезла из сейфа.
— А именно?
— На одиннадцать рублей больше.
— Японские плавки, — пытался пошутить я.
— Я говорил с некоторыми жителями Рощина. Оказывается, муж Парабук имеет привычку частенько заходить в магазин за спиртным. А бутылки, они плохо поддаются счёту. Вот и накопилось. Подсчитала она: кругленькая сумма получилась. Погашать надо, ревизия на носу. Что делать? Вот и мелькнула мысль: почему бы не воспользоваться случаем? Вспомнила про подмётную записку в клубе, состряпала «угрозу», положила в сейф… Дальше вам известно.
— То, что муж приходил вечером за бутылкой с чёрного хода, объяснить можно. Водку продавать уже не положено, а приятели просят.
— Все замечали, — махнул рукой Бутов.
— Замечать-то замечали.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106