А уж в санатории, после стычки с Ивановым и Вачнадзе, использовал припасенное для себя. В порыве гнева.
- Семейная драма, - повторил я. - А не могла ли подсыпать яд в горилку его жена?
- На месте, в Шостке, отравить мужа было вернее, - сказал следователь. - А тут риск убить ещё и других людей, совершенно неповинных...
- А что, если яд в бутылку попал на винно-водочном заводе? - подала голос Карапетян, внимательно следившая за нашей беседой.
- Ну, это уж совсем невероятно! - развел руками Агеев.
- Я только в качестве предположения, - сказала Кармия Тиграновна. Вспомнила, в "Литературной газете" статья была... Один оператор на ЭВМ специально ввел в машину программу с ошибкой... Многим попортил нервы да и урон большой нанес.
- Зачем ему это было надо? - удивился следователь.
- Посчитал, что обидели его на службе. Отомстил.
- Ну что ж, - как бы подытожил я наше совещание, - сейчас самая важная задача - проследить путь этих двух бутылок с горилкой. В каких местах и руках они побывали. Вы со мной согласны?
- Если наш дорогой инспектор возьмет на себя труд отправиться в Шост-ку, сказал Агеев.
- Выеду сегодня же, - с готовностью ответила Карапетян.
- А я хотел бы ещё раз допросить Лещенко и Ватутину, - поднялся следователь.
Есть семейные драмы тайные. Их скрывают от друзей, близких. Даже ухитряются держать в неведении соседей. И всем кажется: живут любя в благодати и согласии.
Неустроенность в семье Лещенко не была секретом для окружающих. В этом Кармия Тиграновна Карапетян убедилась с первых своих шагов в Шостке. Даже участковый инспектор знал, что Лев Митрофанович и его жена Лариса не живут одной семьей, а только сосуществуют.
Более определенно по этому поводу высказался старший брат Лещенко Дмитрий, которого в первый же день разыскала Карапетян.
Они встретились в больнице, где Лещенко-старший работал анестезиологом.
Инспектор угрозыска и Дмитрий Митрофанович расположились на скамейке в укромном уголке больничного двора, похожего на парк.
- Лева помешался на Ларисе, когда ещё учился в институте, - рассказывал врач. - Не пропускал ни одного соревнования, на котором она выступала. По ночам торчал под окнами её дома...
- Каким видом спорта она занималась? - спросила Карапетян.
- Плаванием... Когда брат окончил институт и поступил работать, он сделал ей предложение. Лариса отказалась. И все-таки он продолжал ходить к ним домой. Кажется, только на третий раз она согласилась стать его женой. Короче, добился своего. Как говорят, не мытьем, так катаньем. Через семь месяцев у них родилась Майечка. Девочка славная, ничего не скажешь. Лева в ней души не чает... Года три Лев и Лариса прожили вроде спокойно. А потом началось.
Лещенко замолчал: воспоминания, видимо, были не из приятных.
- Разлад в семье? - осторожно спросила Кармия Тиграновна.
- А лада, по-моему, никогда и не было, - грустно ответил Дмитрий Митрофанович. - Мне до сих пор непонятно, почему Лариса вышла за брата? Ведь знала, что не любит его...
- Из чего вы это заключили?
- Я врач, Кармия Тиграновна. И то, что рассказывал мне Лева, указывало на это.
- Брат был с вами откровенен?
- Мы очень дружили. И дружим. Понимаете, однажды Лев признался, что как женщина Лариса к нему холодна. Он страдал, начал пить, но любил её по-прежнему...
- Может, у неё такая конституция? Встречаются ведь женщины такого типа. Фригидные.
- Это вопрос спорный, - сказал Дмитрий Митрофанович. - Хотя действительно есть женщины, равнодушные к половой близости по отношению к любимому мужчине... Но к Ларисе, я уверен, это не относится. Два раза она уходила от Левы. Жила с другим...
- Кто он?
- Ее бывший тренер.
- Может, у Ларисы к нему, так сказать, только духовное влечение?
- Если бы, - печально усмехнулся Лещенко-старший. - У меня есть сведения, - не буду говорить, кому Лариса признавалась, - тот тренер для неё самый лучший мужчина на свете во всех отношениях...
- И Лев Митрофанович знает об этом?
- Догадывается. Я тоже намекал ему, говорить прямо не решился: щажу его чувства...
- Почему же Лариса не уйдет к тренеру совсем?
- Он женат. Я как-то задал ей такой вопрос. Она попросила меня не вмешиваться.
- Что за человек Лариса?
- Самое удивительное - её нельзя назвать корыстной, подлой. Немного безвольная, немного самолюбивая...
- А этот тренер... Вы его знаете?
- Знаю.
- Что он из себя представляет?
- Не могу быть по отношению к нему беспристрастным, - мрачно произнес Лещенко.
- Понимаю. И все-таки?
- Послушайте, Кармия Тигранов-на, какая совесть может быть у человека, когда у него роман с замужней женщиной, а он к тому же ещё имеет наглость бывать у неё в доме, встречаться с её мужем, играть с их дочерью! - не сдержался анестезиолог.
- Простите, Дмитрий Митрофанович, здесь вина и вашего брата, - заметила Карапетян. - Что он, тоже без-вольный?
- Лева - тряпка лишь по отноше-нию к Ларисе. Любовь, понимаете! Ослепленный и оглушенный своей страстью! Это уже похоже на мазохизм. Может, ему нравится истязать себя...
- В каком смысле?
- Брат почти все время находится в состоянии стресса! Но такая жизнь хорошим не кончается. Лева сопьется или в конце концов что-нибудь сделает с собой. Если не сойдет до этого времени с ума!..
После разговора с братом Лещенко было над чем поразмыслить. Ничего не скажешь, узел в семейных отношениях химика был завязан туго. И за какой конец надо потянуть ниточку этого узелка, чтобы докопаться до истинных желаний и намерений двух сторон, неизвестно.
Впрочем, сторон было три: Лев Мит-рофанович, Лариса и её бывший тренер.
Дмитрию Лещенко, естественно, Ка-рапетян сразу не открылась, кто она.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25