Утверждают, что страсть к деньгам — источник всех зол. По-видимому, она убила в нем всякое чувство чести.
Наконец из-за своей страсти он лишился жизни. Произошло это следующим Образом. Как-то вечером он выступал в комнате Гэдбата, где несколько человек беседовали и курили; юный Холлис, парень щедрый, бросил ему шестипенсовик, — так он полагал. Пес схватил монету и залез под диван. Подобное поведение было настолько необычным, что мы принялись обсуждать его. Внезапно Холлиса осенила мысль; он достал из кармана деньги и пересчитал их.
«Ей-богу, — воскликнул он, — я дал этому скоту полсоверена! Сюда, Малютка!»
Но Малютка только залезал все глубже под диван, и никакие уговоры не могли заставить его вылезть оттуда. Тогда мы прибегли к более действенным мерам и стали вытаскивать его за загривок.
Он появлялся дюйм за дюймом, злобно рыча и крепко сжимая в зубах полусоверен Холлмса. Сначала мы пытались урезонить пса лаской. Мы предложили ему в обмен шестипенсовик: он принял оскорбленный вид, словно мы обозвали его дураком. Потом мы показали ему шиллинг и даже дошли до полукроны, но наша настойчивость, казалось, только все больше раздражала его.
«Думаю, вам больше не видать своего полусоверена, Холлис», — заявил со смехом Гэдбат.
За исключением юного Холлиса, нам всем это представлялось веселой шуткой. Холлис, напротив, был раздражен и, схватив пса за шиворот, попытался вырвать монету из собачьей пасти.
Малютка, верный принципу, которому следовал на протяжении всей жизни: при малейшей возможности никогда ничего не возвращать, вцепился зубами в монету. Почувствовав, что его небольшой заработок медленно, неверно уходит от него, он сделал последнее, отчаянное усилие и проглотил монету. Полусоверен застрял у него в горле, и пес стал задыхаться.
Тут мы всерьез испугались. Пес был занятным малым, и мы не хотели, чтобы с ним что-нибудь случилось. Холлис помчался в свою комнату и принес пару длинных щяп-цов, а мы все держали бедного Малютку, пока Холлис пытался освободить его от причины страданий.
Но бедный Малютка не понимал наших намерений. Он воображал, будто мы хотим отнять у него вечерний заработок, и сопротивлялся изо всех сил. Монета застревала все крепче, и, вопреки нашим стараниям, пес околел, — еще одна жертва неистовой золотой лихорадки.
Глава III
Наша героиня доставила нам много хлопот. Браун желал, чтобы она была уродлива. Браун неизменно хочет казаться оригинальным, и главным способом, при помощи которого он стремится к оригинальности, состоит в том, что он берет что-нибудь банальное и выворачивает наизнанку. Если б Брауну предоставили в собственность небольшую планету, где он мог бы делать все что угодно, он назвал бы день ночью, а лето зимой. Он заставил бы мужчин и женщин ходить на голове и здороваться ногами, деревья у него росли бы корнями вверх и старый петух нес бы яйца. Потом он отошел бы в сторону и сказал: «Поглядите, какой оригинальный мир я создал, — целиком по собственному замыслу!»
Браун далеко не единственный человек, обладающий подобным представлением об оригинальности.
Я знаю одну маленькую девочку. Несколько поколений ее предков были политическими деятелями. Наследственный инстинкт в ней так силен, что она почти не в состоянии иметь собственное мнение. Она во всем подражает своей старшей сестре, которая унаследовала черты характера матери. Если сестра съедает за ужином две порции рисового пудинга, младшая тоже считает необходимым съесть две порции рисового пудинга. Если старшая сестра не голодна и отказывается от ужина, младшая ложится спать натощак.
Подобное отсутствие характера в девочке огорчало ее мать — отнюдь не поклонницу политических добродетелей, и как-то вечером, усадив малютку к себе на колени, она попыталась серьезно поговорить с нею.
«Постарайся сама думать за себя, — сказала она, — а не подражай во всем Джесси, — ведь это глупо. Время от времени придумывай что-нибудь сама. Будь хоть в чем-нибудь оригинальной».
Девочка обещала попробовать и, ложась в постель, была задумчива.
На следующей день к завтраку на стол были поданы почки и копченая рыба. Девочка до страсти любила копченую рыбу, а почни не выносила, как касторку. Только в этом вопросе у нее было собственное мнение.
«Тебе, Джесси, копченой рыбы или почек?» — спросила мать, обращаясь к старшей девочке.
Джесси мгновение колебалась, а ее младшая сестра смотрела на нее в тоскливом ожидании.
«Пожалуйста, копченой рыбы, мама», — ответила наконец Джесси, и младшая девочка отвернулась, чтобы скрыть слезы.
«Тебе, разумеется, копченой рыбы, Трикси?» — ничего не заметив, оказала мать.
«Нет, благодарю вас, мама, — сдавленным, дрожащим голосам сказала маленькая героиня, подавляя рыдание, — я хочу почек».
«Но мне показалось, что ты терпеть не можешь почек!» — удивленно воскликнула мать.
«Да, мама, они мне не очень нравятся».
«И ты так любишь копченую рыбу…»
«Да, мама».
«Так почему ты, глупышка, не хочешь есть рыбу?»
«Оттого что Джесси попросила рыбы, а ты велела мне быть оригинальной». И при мысли о том, какой ценой приходится платить за оригинальность, бедняжка разразилась слезами.
Мы трое отказались принести себя в жертву на алтарь Оригинальности Брауна и решили удовлетвориться обыкновенной красивой девушкой.
— Хорошей или плохой? — спросил Браун.
— Плохой! — с ударением заявил Мак-Шонеоои. — Что скажешь, Джефсон?
— Что же, — вынимая трубку изо рта, ответил Джефсон тем успокоительно-меланхолическим тоном, который не изменяет ему, рассказывает ли он веселую свадебную шутку или анекдот о похоронах, — я предпочитаю не совсем плохую.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51