По ту сторону дороги отворял двери в гараж работник доктора; через деревню с шумом громыхала телега с молоком, слегка припаздывая к лондонскому поезду; через сад долетел слабый аромат яичницы с беконом, впитав по пути примесь благоуханья лаванды и гвоздик. У командира Раффлтона могла быть уважительная причина. По ходу повествования делались попытки прояснить этот момент. Но Профессор! Он должен был либо разразиться гомерическим хохотом, либо укоризненно покачать головой и предостеречь ее о том, куда попадают маленькие девочки, которые так себя ведут.
Вместо этого он перевел пристальный взгляд с командира Раффлтона на Мальвину, а с Мальвины назад на командира Раффлтона, и глаза у него стали такими изумительно круглыми, точно их нарисовали циркулем.
- Благослови господь мою душу! - сказал Профессор. - Так ведь это же совершенно необычайно!
- Был такой король - Херемон Ирландский? - полюбопытствовал командир Раффлтон. Профессор являлся известным авторитетом по этим вопросам.
- Был, конечно, король Херемон Ирландский,- ответил Профессор довольно запальчиво, как если бы Командиру вздумалось узнать: а был ли на свете такой Юлий Цезарь или Наполеон. - Была и королева Гарбундия. О Мальвине всегда говорится в связи с ней.
- Что она натворила? - полюбопытствовал командир Раффлтон.
Казалось, они оба забыли о присутствии Мальвины.
- Сейчас не помню, - признался профессор. - Нужно посмотреть. Что-то, если я верно припоминаю, связанное с дочерью короля Данкрата. Основатель норманской династии. Вильгельм-Завоеватель да вся эта шайка-лейка. Боже всемилостивый!
- Ты не станешь возражать, если она погостит у тебя немного, покуда я все улажу, - предложил командир Раффлтон. - Я бы был ужасно обязан, если б ты согласился.
Каким мог стать ответ Профессора, будь ему предоставлена возможность воспользоваться тем запасом ума, каким он обладал, сказать невозможно. Конечно, он был заинтересован - взволнован, если хотите. Фольклор, легенды, обычаи - это были увлечения всей его жизни. Кроме всего прочего вот он, по крайней мере, родственный дух. Знала, похоже, то и другое. Где она об этом разузнала? Уж нет ли каких-то источников, не известных Профессору?
Но взять ее к себе! Поселить в единственной свободной спальне. Представить - как кого? - обществу английской деревни. Новым людям из "Мэнор-Хауса". Члену парламента с невинной молоденькой женой, поселившимся на лето у викария. Академику Доусону и Калторпам!
Он мог бы, сочти он это стоящим своих хлопот, найти какую-нибудь почтенную французскую семью и поселить ее там. Был один человек, которого он уже много лет знал по Оксфорду, - столяр-краснодеревщик; жена предостойнейшая женщина. Сам он мог бы время от времени ходить туда с блокнотиком в кармане и брать у нее интервью.
Предоставленный самому себе, он мог бы поступить как здравомыслящий и рациональный гражданин; а быть может, и нет. Имеются данные и в поддержку последней возможности. Вопрос не однозначен. Но что касается этого отдельно взятого случая в его карьере, вина с него должна быть полностью снята. Решение было выхвачено у него из рук.
Мальвине при первой посадке в Англии командир Раффлтон объявил о намерении оставить ее на временное попечение мудрого и ученого Кристофера. И для Мальвины, смотревшей на командира как на дар богов, это решило все дело. Мудрый и ученый Кристофер, вне всякого сомнения, знал о ее прибытии. Вполне вероятно, что это он - по наущению богов - и устроил весь такой ход событий. Ей оставалось лишь отплатить ему благодарностью. Она не стала дожидаться ответа Профессора. Плащ немного мешал ей, но с другой стороны, привнес, пожалуй, собственный трогательный штрих. Взяв руку мудрого и ученого Кристофера в обе своих, она стала на колени и поцеловала ее.
И на своем причудливом архаичном французском, который Профессору позволили понять многие часы, проведенные в корпении над "Хрониками" Фруассара...
- Благодарю вас, - сказала она, - за вашу изысканную любезность и гостеприимство.
Таинственным образом все вдруг преисполнилось значением исторического события. У Профессора внезапно сложилось впечатление - и по сути, так его полностью и не оставило, покуда у него гостила Мальвина, - будто он великая и могущественная персона. Августейшая сестра его, по совпадению, (хотя в высшей политике такие моменты значения, разумеется, не имеют) самое умопомрачительно красивое создание, какое только попадалось ему на глаза, - милостиво согласилась воспользоваться его гостеприимством. Профессор с поклоном, какой мог бы быть позаимствован при дворе короля Рене, выразил свое понимание оказанной ему чести. Что еще мог сделать уважающий себя самодержец? Инцидент был исчерпан.
Командир авиазвена Раффлтон не предпринял ничего в направлении его "восполнения". Наоборот, именно этим моментом он воспользовался, дабы разъяснить Профессору, как абсолютно необходимо ему, не теряя больше ни единого мгновения, отбыть в Фарнборо. Командир Раффлтон добавил, что "заскочит к ним обоим" в первый же день, как удастся вырваться; и выразил уверенность, что если Профессор убедит Мальвину говорить помедленнее, то вскоре найдет ее французский легким для понимания.
Профессор догадался спросить у командира Раффлтона, где тот нашел Мальвину... то есть, если он сам, конечно, помнит. А также: что он собирается с ней делать... то есть, если он сам знает. Командир Раффлтон, выразив сожаление по поводу безотлагательности спешки, разъяснил, что обнаружил Мальвину спящей у менгира в окрестностях Юльгоа в Бретани и опасается, что разбудил ее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20