Джордж также считал, что с яхтами много возни. Предложение Гарриса не прошло.
- А что если спуститься по Темзе? - сказал Гаррис. - Когда-то мы славно провели там время.
Джордж молча затянулся сигарой; я расколол еще один орех.
- Темза уже не та, что в былые времена, - сказал я,не знаю, в чем дело, но что-то явно не так, какая-то сырость; у меня начинается кашель.
- Да и со мной творится что-то неладное, - подхватил Джордж. - Не могу спать у реки, хоть убей. Весной я целую неделю жил у Джо, так каждую ночь просыпался в семь, и дальше сон уже не шел.
- Оставим и это предложение без последствий, - продолжил Гаррис. - Мне река тоже не по душе - разыгрывается подагра.
- Мне полезен горный воздух, - сказал я. - Как насчет похода по Шотландии?
- В Шотландии сыро, - сказал Джордж. - В позапрошлом году я был в Шотландии три недели и три недели не просыхал... не в том смысле, конечно.
- Хорошо бы съездить в Швейцарию, - предложил Гаррис.
- И не мечтай. Одних нас в Швейцарию ни за что не отпустят, - остудил его я. - Помните, как вышло в прошлый раз? Нам нужно найти такие условия, в которых чахнут нежные женские и детские организмы, найти такую страну, где дороги плохи, а гостиницы отвратительны, где нет никаких удобств и нужно работать ногами. Возможно, придется и голодать...
- Полегче на поворотах! - закричал Джордж. - Полегче! Не забывайте, я ведь тоже еду.
- Идея! - воскликнул Гаррис. - Велопробег! Путешествие на велосипедах!
Лицо Джорджа выражало колебания.
- Когда едешь на велосипеде, то дорога всегда идет в гору, - сказал он. - И ветер дует в лицо.
- Но бывают и спуски, и попутный ветер, - сказал Гаррис.
- Что-то я этого не замечал, - возразил Джордж.
- Лучше велосипеда ничего не придумаешь, - убеждал Гаррис.
Я был склонен разделить его восторги.
- И я вам скажу, куда мы отправимся, - продолжал он, - в Шварцвальд.
- Но это же сплошной подъем! - воскликнул Джордж.
- Не совсем, - возразил Гаррис, - скажем, на две трети. И вы забываете об одном.
Он опасливо огляделся и зашептал.
- В горы проложена железная колея, а по ней ходят такие вагончики с зубчатыми колесиками...
Тут отворилась дверь и появилась миссис Гаррис. Она сказала, что Этельберта уже надевает шляпку, а Мюриэль, так нас и не дождавшись, представила публике "Сумасшедшее чаепитие".
- Клуб, завтра, четыре, - прошипел мне на ухо Гаррис, я передал информацию Джорджу, и мы пошли наверх.
ГЛАВА II
Деликатное дело. - Что могла бы сказать Этельберта. - Что она сказала. - Что сказала миссис Гаррис. - Что мы сказали Джорджу. - Выезд назначен на среду. - Джордж предоставляет нам возможность расширить кругозор. - Наши с Гаррисам сомнения. - Кто на тандеме работает больше? - Мнение на этот счет сидящего спереди. - Что думает сидящий сзади. - Как Гаррис потерял свою жену. - Вопрос о багаже. - Премудрость покойного дядюшки Поджера. - Начало истории о человеке с сумкой
С Этельбертой я решил объясниться в тот же вечер. Для начала я сделаю вид, что неважно себя чувствую. Суть в том, что Этельберта это должна заметить. Я с ней соглашусь и объясню все переутомлением. Затем я непринужденно переведу разговор на состояние моего здоровья в целом: станет очевидной необходимость принять энергичные и безотлагательные меры. Я даже полагал возможным, проявив известный такт, повернуть дело так, что Этельберта сама предложит мне съездить куда-нибудь. Я представлял, как она говорит: "Нет, дорогой, тебе необходимо переменить обстановку. Не спорь со мной, тебе надо уехать куда-нибудь на месяц. Нет, и не проси, с тобой я не поеду. Тебе нужно побыть с другими людьми. Попробуй уговорить Джорджа и Гарриса - может, они согласятся поехать с тобой. Поверь мне, при твоей работе отдых просто необходим. Постарайся на время забыть, что детям нужны уроки музыки, ботинки, велосипеды, настойка ревеня три раза в день. Постарайся не думать, что на свете есть кухарки, обойщики, соседские собаки и счета от мясника. Есть еще на свете потаенные уголки, где все ново и незнакомо, где твой утомленный мозг обретет покой, где тебя осенят новые мысли. Поезжай туда, а я за это время успею соскучиться по тебе, по достоинству оценю твою доброту и преданность, а то я начинаю забывать о них - ведь человек, привыкая, перестает замечать сияние солнца и красоту луны. Поезжай и возвращайся отдохнувшим душой и телом, еще лучшим и умнее, чем сейчас".
Но даже если наши желания и сбываются, то подается это совсем под другим соусом. С самого начала все пошло прахом: Этельберта не заметила, что я неважно себя чувствую; пришлось обратить на это ее внимание.
- Извини, дорогая, мне что-то нездоровится.
- Да? А я ничего и не заметила. Что с тобой?
- Сам не знаю, - ответил я. - Боюсь, это надолго.
- Это все виски, - решила Этельберта. - Ты обычно не пьешь, только у Гаррисов. От виски тебе всегда плохо.
- Виски тут ни при чем, - заметил я. - Надо смотреть глубже. По-моему, мой недуг скорее душевный, чем телесный.
- Ты опять начитался критических статей, - сказала Этельберта. - Почему бы тебе не послушать моего совета и бросить их в огонь?
- И статьи здесь ни при чем. За последнее время мне попалась пара весьма лестных отзывов.
- Так в чем же дело? - спросила Этельберта. - Ведь должна же быть какая-то причина!
- Нет, - ответил я, - в том-то все и дело, что причины нет. Одно лишь могу сказать: в последнее время мною овладело странное чувство беспокойства. - Этельберта посмотрела на меня с любопытством, но ничего не сказала, и я продолжил: - Это утомительное однообразие жизни, эта сплошная череда тихих, безоблачных дней) способны вселить беспокойство в кого угодно.
- Нашел, на что жаловаться, - сказала Этельберта.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10