Мы вышли на улицу, и Мадрин предложил спросить о Лиге у владельца «Медведя» мистера Брина.Это был коренастый, упитанный мужчина лет пятидесяти, с большими пушистыми усами. Здороваясь с нами, он приветливо и немного снисходительно улыбался, как и полагается человеку, у которого хорошо идут дела и который владеет лучшим отелем в городе. Он очень внимательно и, я бы даже сказал, почтительно слушал Мадрина, и я понял, что в Уэльсе поэт — человек уважаемый.Как сообщил нам мистер Брин, собрание действительно проходило в феврале в отеле «Медведь» и было организовано обществом кооператоров. На нём выступил с докладом известный политический деятель и прекрасный оратор мистер Филип Сноуден. Главной мыслью его доклада было то, что рост кооперативного движения приведёт в конце концов к улучшению условий жизни и труда всех членов общества. Конечно, он говорил и о Роберте Оуэне как основателе кооперативного движения, и об актуальности его идей. Но мистер Брин ничего не слышал о Лиге по изучению и распространению идей Роберта Оуэна.— Впрочем, — закончил он, — в нашем городе уже имеется литературное общество, филармоническое общество, общество любителей колокольного звона, общество трезвости, общество взаимного обучения, и я не вижу никаких причин, почему бы не организовать общество Оуэна или общество Ллойд-Джорджа.— Быть может, это просто кружок, где собираются, чтобы провести вместе время и поговорить об Оуэне, — осторожно заметил Мадрин.Мистер Брин пожал плечами, и на том мы с ним расстались.По главной улице мы отправились к зданию магистрата, и я смог им вволю полюбоваться. Обогнув его, мы подошли к городской библиотеке, и опять я увидел возле входа доску с надписью: «ЭТО ЗДАНИЕ ОТРЕМОНТИРОВАНО И ДОСТРОЕНО СОЮЗОМ КООПЕРАТОРОВ В ПАМЯТЬ О РОБЕРТЕ ОУЭНЕ, ОСНОВАТЕЛЕ КООПЕРАТИВНОГО ДВИЖЕНИЯ»
— В Ньютауне чуть не на каждом шагу можно встретить имя Оуэна. Город, очевидно, гордится тем, что здесь родился великий человек.— Если бы это было так, — с горечью отозвался Мадрин, — то на его могиле стоял бы памятник. Городские власти решили, что этих знаков внимания вполне достаточно. Мне понравилось, как вы быстро нашли общий язык с Бентоном. Вы так построили разговор, что он ни о чём не догадался, хотя вы, в сущности, допрашивали его.— К сожалению, я не спросил его, как умерла его мать.— Он бы подпрыгнул до потолка, если бы вы намекнули, что это преднамеренное убийство. Вы сами могли убедиться, как он относится к своему отцу. Я думаю, они в конце концов помирятся. Бентон человек благородный: ему не по душе потогонная система. Однако он твёрдо уверен, что его отец не может быть замешан ни в каких уголовных преступлениях.Мы зашли в лавочку, и я купил несколько открыток с видами Ньютауна и его окрестностей. Странно, но за эти несколько часов я слышал валлийскую речь всего два-три раза. Видимо, в Ньютауне предпочитали говорить по-английски.Пройдя по Хай-стрит, мы оказались на базарной площади, где я обратил внимание на красивые торговые ряды. За ними располагалось здание, в котором останавливался переночевать Карл I, а чуть дальше — дом сэра Джона Прайса, того, который был трижды женат и очень хотел воскресить свою третью жену.Мадрин сообщил мне, что город начал застраиваться в начале девятнадцатого века, когда в Уэльсе появилось много небольших ткацких фабрик. Он показал мне несколько двухэтажных каменных построек, где на первом этаже жили рабочие, а на втором стояли ткацкие станки. Люди жили в этих домах скученно, так как предпринимателям было выгодно брать на работу ткачей с большими семьями. Они проявляли гораздо большую сговорчивость в отношении зарплаты, чем малосемейные или одиночки. Продукты питания рабочие покупали в лавках предпринимателей в долг, так что оказывались в кабале у хозяев. В домах не было никаких удобств. Туалеты находились на улице по одному на несколько домов.В ткацком деле наступил кризис, когда в Англии появились новые, более производительные ткацкие станки, и сейчас в Ньютауне много безработных.Было уже без четверти восемь, и мы поспешили в клуб на лекцию Бентона. Фабричный клуб располагался на втором этаже кирпичного здания. Предъявив пригласительные билеты, мы вошли в полутёмный зал с низким потолком, освещённый двумя керосиновыми лампами. Перед двумя десятками рядов кресел стоял простой деревянный стол и два стула. Мы заняли места в середине зала.Люди все подходили и подходили, и к восьми часам зал заполнился до отказа. В основном это были рабочие или, скорее, безработные, очень плохо одетые, с измождёнными лицами. Наконец у стола появились Бентон Тромблей и сопровождавший его пожилой бородатый мужчина. Он достал из кармана часы, взглянул на них и щёлкнул крышкой. Затем представил собравшимся Бентона, и тот начал лекцию.Я ещё раз оглядел зал — ни одного свободного места. А в двух рядах от нас я обнаружил светловолосого юношу, которого видел в Лондоне на Еврейском рынке и потом в пивной «Чёрный лев». На нём был тот же самый костюм. Рядом с юношей сидел его постоянный спутник — плотный тёмно-рыжий мужчина с бородой, которого я тоже видел в Лондоне.Я решил, что об этой новости надо непременно написать Шерлоку Холмсу. 7 Я толкнул локтем Мадрина и прошептал ему на ухо:— Посмотрите назад и скажите мне, не встречались ли вам те двое раньше — рыжий мужчина с бородой и юноша со светлыми волосами?Мадрин обернулся и, найдя глазами юношу и мужчину, ответил:— Нет, я их вижу впервые. Если хотите, я потом попробую выяснить, кто они такие.Лекция оказалась очень интересной. Из неё я узнал много нового о Роберте Оуэне.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61