Миссис О'Хара должна завтра выехать из Ледлингтона поездом без десяти двенадцать. Хендерсон повезет ее на станцию. Мы остановимся у деревенской почты, и Хендерсон зайдет купить марки. Все в деревне будут клясться и божиться, что миссис О'Хара покинула Ледстоу. Они увидят ее чемодан на багажнике автомобиля, увидят на мне ее пальто и шляпу, а так как она простужена, то будет сморкаться в платок, когда Хендерсон пойдет за марками. В Ледлингтоне я куплю билет до Лондона и заплачу носильщику, чтобы он отнес багаж в вагон. Дневной поезд всегда переполнен, и никто не обратит внимания на тех, кто входит, кто выходит… Тем временем я пойду в дамскую комнату, сниму ее пальто и шляпу, надену яркий красный берет и отправлюсь назад к машине. А когда будем проезжать через деревню, я лягу на пол и накроюсь меховой полостью. Вот и весь план.
— Ну да, согласен, соображаешь ты здорово, — буркнул Миллер.
Кровь стыла в жилах у Мэг, когда она, не имея возможности даже пошевелиться, слушала, как ее собираются сначала утопить, а потом бросить в реку в другом месте, представив все так, будто она уехала поездом в Лондон.
Это было все равно что смотреть на собственную казнь.
Она чувствовала, как тают последние остатки ее смелости.
Мэг жалела, что не выпила чашку до дна — тогда бы она уже была практически мертвой и не ощутила бы прикосновений рук, опускающих ее в ледяную воду и держащих там, пока она не захлебнется. Ее тело свела судорога страха и отвращения.
Внезапно Мэг услышала, как Миллер произнес «мистер Постлетуэйт». Услышав фамилию дяди Генри, она напрягла слух, вновь ощутив слабую надежду.
— Когда она исчезнет, сюда явится полиция и этот Кавердейл и начнут задавать старику вопросы. Ты об этом подумала?
Женщина весело рассмеялась.
— Конечно! У мистера Постлетуэйта назначена встреча с профессором Мюлендалем в Мюнхене. Последние две недели они переписывались, договариваясь об этом. Завтра во второй половине дня он отбудет на континент.
— А как же мы с Милли?
— Ну, здесь вы будете в полной безопасности.
— Мы не собираемся здесь оставаться ни ради кого и ни ради чего! — всполошился Миллер. — Хочешь, чтобы меня и Милли допрашивали, вызывали на дознание и печатали наши фотографии в газетах? Нет уж, спасибо! К тому же Милли для этого не подходит — если на нее нажмут как следует, она может потерять голову и расколоться.
— Тогда вы отправитесь в отпуск, покуда мистер Постлетуэйт за границей, и дом будет закрыт. Это не имеет значения. Никаких улик не останется. Мистер Постлетуэйт не попадет на встречу в Мюнхене. У меня остался должок парижской полиции, так что, думаю, он исчезнет в Париже. Таким образом я посажу тамошних полицейских в калошу и сведу с ними счеты. А теперь, поскольку мне предстоит бессонная ночь, я хочу немного поспать. Запри эту дверь снаружи и каждые полчаса приходи взглянуть на эту спящую красавицу. Она совсем не шевелится, верно?
Мэг услышала легкие шаги. Кто-то склонился над спинкой дивана и посмотрел на нее. Ей следовало держать глаза закрытыми, но она не могла этого себе позволить. Мэг было достаточно, лежа на спине, чуть-чуть приподнять веки, чтобы увидеть сквозь нависающие ресницы смотрящее на нее лицо. К ней вернулась смелость, так как теперь предстояло сражаться не только за собственную жизнь, но и за жизнь дяди Генри. Им обоим уготовили страшную смерть, но они еще живы. Если ее веки дрогнут, она выдаст себя. Удастся ли ей не шевелить ими? Надо постараться…
Мэг посмотрела сквозь ресницы и увидела перед собой ярко-голубое платье, длинный шарф, нелепую челку и лицо мисс Кэннок.
Глава 25

Мэг лежала в полной темноте, и это было замечательно. Они погасили свет, заперли дверь и ушли. Она осталась одна и могла пошевелить одеревеневшими конечностями и даже сесть, если захочет. Пока что ей этого не хотелось — у нее кружилась голова. Тем не менее Мэг заставила себя сесть, прислонилась к валику дивана и попыталась осмыслить ситуацию.
Дядя Генри находится на острове, а она — здесь. Ей не удастся вылезти в окно и поплыть к острову, но она все равно не могла бы выбраться на его берег, так как остров окружала высокая неприступная стена. Единственный способ проникнуть туда — по крытому мосту, а он заперт с обеих сторон, и ключи у мисс Кэннок. Выходит, дядя Генри был пленником на своем острове. Ей следовало сообразить, что что-то не так, что неспроста вот уже несколько дней он вообще к ней не выходит…
Всего два дня назад Мэг была в Ледлингтоне и говорила по телефону с Биллом. Если бы она тогда что-то уже почувствовала, то стоило ей сказать: «Приезжай, Билл», он обязательно бы примчался, и она была бы в безопасности. Но тогда у нее не было ни малейших подозрений, а сейчас… сейчас уже слишком поздно.
Впрочем, как она могла что-либо заподозрить? Это было вполне в стили дяди Генри! Даже в Уэйз-Энде его было невозможно выманить к столу. Если бы ему удалось найти там место, где он мог бы запереться от всех, то он вел бы себя именно так, как якобы вел сейчас.
Итак, дядя Генри был пленником, но с каких пор? Он встретил ее в день приезда, и она шла с ним от ворот к дому.
Но… был ли это дядя Генри?
Мэг резко выпрямилась, содрогнувшись от ужасной мысли. Тогда были уже сумерки, но она видела… Хотя что именно она видела? Длинное пальто, шляпу и прихрамывающую походку. Билл сказал ей, что профессор отрастил бороду, и Мэг считала наличие бороды у дяди Генри само собой разумеющимся. Да, но ведь она говорила с ним, и он отвечал ей. Впрочем, имитировать речь Генри Постлетуэйта мог бы любой человек, обладающий минимальными актерскими способностями.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64