Сделал, дурачина, по молодости, а теперь прикрывай… Конечно, можно ее вывести, как он уже вывел три наколки: на груди, плече, запястье, но на пальце, говорят, особенно больно, а боли Эдик боялся…— Эдуард Петрович, — подал голос шофер Шурик, — вы не забыли про сегодняшнюю поездку к врачу?— Помню, — скупо улыбнулся Вульф. — Только, не уверен, что поеду…— Карина побьет дома все вазы, если узнает…Эдуард расхохотался — Шурик прав, Каринка переколотит в особняке всю керамику, узнав, что ее любовник отказывается делать себе липосакцию, на которую она его месяц уговаривала. А началось все, когда она узнала, что Эдик решил похудеть при помощи диеты. Кто в наше время голодает, кричала она, выкидывая в окно его завтрак (черствый рогалик, яблоко и тарелку шпината)! Только фанатики, дураки и бедняки! Богатые же люди, желающие похудеть, идут к пластическому хирургу, который под наркозом удаляет лишние жиры за пару часов! Три штуки баксов и ты строен, как кипарис! Заодно и мне нос укоротим…Поначалу Эдик с любовницей согласился. Хорошая же идея! Вшивые три штуки и пара часов безмятежного сна, зато какой результат! Но потом, когда увидел по телевизору, как проходит эта операция (оператор, снимавший ее, хлопнулся в обморок, не дождавшись окончания), категорически отказался идти на такие муки. На них способны пойти только женщины и артисты! Нормальный мужик такого издевательства над собой не выдержит… Но Каринка не отступала, с истинно восточным упорством она изо дня в день превозносила возможности современной пластической хирургии, перемежая восторженные речи упреками в трусости и заверениями в том, что худым она будет его любить еще сильнее.В итоге Эдик сдался: пообещал сходить на консультацию к специалисту. Завтра же. И вот уже завтра, а идти что-то не хочется…Черт побери! Неужели в начале XXI века ученые так и не придумали ничего лучше, чем изуверская операция? Неужто для того, чтобы сбросить каких-то сорок килограммов надо либо жрать траву и с утра до ночи колбаситься в тренажерке, либо ложиться под нож хирурга-пластика? Похоже, что так, потому что ни кодирование, ни био-добавки, ни массаж Эдуарду Петровичу не помогали…От грустных мыслей о лишнем весе отвлек телефонный звонок. Эдуард Петрович, сопя словно гайморитчик, полез в нагрудный карман за мобильным, достал его и, не глядя на определитель, поднес телефон к уху.— Да, — рыкнул он в трубку.— Эдуард Петрович? — вкрадчиво спросил некто на другом конце провода.— Я самый. Что вам?— Мне ничего… — сдавленный смешок. — Просто я хочу сообщить вам нечто важное…— Короче, — гаркнул он, теряя терпение.Повисла недолгая пауза, потом тот же вкрадчивый голос торжественно произнес:— Старуха умерла! Елена Елена Бергман бросила на стол свой кейс, стремительным шагом прошла к окну и рывком открыла форточку (не смотря на то, что в офисе был установлен суперсовременный кондиционер, она любила проветривать помещение по старинке). Когда морозный воздух проник в помещение, она подошла к любимому кожаному креслу с широкими подлокотниками и с наслаждением в него опустилась. Сейчас посижу минут пять, сказала себе Елена, а потом опять за работу. Конечно, не мешало бы перекусить, но на обед времени нет, потому что в четыре у нее пресс-конференция, а к ней еще надо подготовиться…Дверь кабинета резко распахнулась и на пороге возникла Ленина секретарша Любочка.— К вам пришли, — доложила Любочка, прикрывая за собой дверь.— Кто?— Тот скользкий тип из аппарата президента, которого вы вчера выгнали…— Гони и сегодня, — решительно сказала Елена.— А это ничего? Все же из аппарата…— Так не сам же президент, — пожала плечами Елена, — так что гони смело. Скажи, я занята и освобожусь только на той неделе…Любочка деловито кивнула своей аккуратно подстриженной головкой и вышла. А Елена тут же переместилась из кресла на стул — похоже, отдых закончился на четыре минуты раньше. Она включила компьютер, открыла файл с заготовленной речью (самолично написанной, никаких спичрайтеров она не признавала), пробежала текст глазами и осталась им довольна… Лучше бы получилось только у Жириновского, но с ним никто не сравниться.Елена достала из стола папку с бумагами, разложила их, намереваясь просмотреть, но взгляд ее неожиданно наткнулся на плакат, висящий на стене. На нем была изображена она, Депутат Государственной Думы Елена Бергман, красивая пятидесятитрехлетняя женщина с серьезным лицом и отличной фигурой. Этот плакат повесила на стену Любочка, ей очень нравилось, как начальница на нем смотрится, самой же Елене фотография казалась неудачной, потому что была явно заретушированной. Где мои мешки под глазами, спрашивала она у себя самой, только у глянцево-бумажной, где морщины, родинки? Конечно, без них она выглядит на десять лет моложе, но это уже не она… Елена никогда не скрывала своего возраста, не пыталась казаться моложе, чем есть, она не делала подтяжек (хотя в мире политики даже мужчины не брезговали пластикой) и даже волос не красила, оставляя свой стильный ежик седовато-пепельным… И при этом умудрялась отлично выглядеть, только на свои полные пятьдесят… За это ее обожали женщины предпенсионного возраста, именно они вознесли Елену на политический олимп.Дверь в кабинет опять распахнулась, но на этот раз на пороге возникла не Любочка, а стройный, высокий мужчина очень импозантного вида: в отличном итальянском костюме, шелковой рубашке, с гладко зачесанными каштановыми волосами и тонкими усиками над чувственным ртом.— Душечка, — промурлыкал он, приближаясь к Елене с распростертыми объятиями.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13