Похоже, она произносила слова, совершенно не вкладывая в них душу. Она как бы повторяла затверженный урок. А затвердила она его, надо думать, давно — как только постриглась. В ту пору она ещё выражала в какой-то мере то, что чувствовала, делилась своими мыслями. Но с тех пор она столько раз повторяла одно и то же родственникам больных, что в конце концов перестала вслушиваться в то, что говорит. Она просто произносила привычные слова, как будто перебирала зёрна чёток. Слова превратились в часть её обязанностей сиделки наряду с приготовлением отваров и компрессов.Ноэль не слушал её, мысли его витали далеко.— Ваша матушка, — продолжала сестра, — эта почтённая дама, которую вы так любите, очевидно, верующая. Неужели вы хотите погубить её душу? Если бы она, несмотря на ужасные страдания, могла говорить…Адвокат собирался ей ответить, но тут служанка доложила, что какой-то господин, не пожелавший назвать свою фамилию, просит принять его по делу.— Иду, — живо ответил Ноэль.— Сударь, так что вы решили? — не отставала монахиня.— Даю вам полную свободу, сестра. Поступайте, как сочтёте необходимым.Монахиня забубнила заученные слова благодарности, но Ноэль уже исчез, и почти в ту же секунду она услышала из прихожей его голос:— Наконец-то, господин Клержо! Я уже отчаялся увидеть вас.Посетитель, которого ждал адвокат, был личностью, широкоизвестной на улице Сен-Лазар, в окрестностях Провансальской улицы и церкви Лоретской Богоматери, а также на внешних бульварах от улицы Св. Мучеников до круглой площади бывшей заставы Клиши.Ростовщиком г-н Клержо является ничуть не в большей степени, чем отец г-на Журдена Имеется в виду герой комедии Мольера «Мещанин во дворянстве».

купцом. Просто у него имеются лишние деньги, и он предлагает их своим друзьям, поскольку он крайне любезен, а в качестве награды за подобную услугу удовлетворяется получением процентов, которые могут меняться в пределах от пятидесяти до пятисот.Превосходный человек, он любит своё занятие, и порядочность его не подлежит сомнению. Он никогда не требует описать имущество должника, а предпочитает годами неустанно преследовать его и по крохам выдирать то, что жертва ему задолжала.Проживает он где-то в начале улицы Победы. Не имея ни магазина, ни лавки, он тем не менее торгует всем, что можно продать, и даже кое-чем, что закон товаром не признает. И все это только ради того, чтобы услужить ближнему. Иногда он заявляет, что не очень богат. Это вполне правдоподобно. Господин Клержо — человек своеобразный; его причуды иной раз берут верх над жадностью, притом он никого и ничего не боится. Когда его просят, он легко лезет в карман, однако, ежели человек не имел чести понравиться ему, может не дать и пяти франков под какой угодно заклад. Впрочем, деньги свои он ставит на самые рискованные карты.Клиентура его по преимуществу слагается из особ лёгкого поведения, актрис, художников и храбрецов, избравших профессию, которая представляет ценность только для тех, кто ею занимается, вроде адвокатов и врачей.Он ссужает женщин под их красоту, мужчин под их талант. Какое зыбкое обеспечение! Однако следует признать, что его чутьё пользуется прекрасной репутацией. Оно редко его подводит. Если Клержо обставил квартиру хорошенькой девице, можно быть уверенным, она далеко пойдёт. Для актёра ходить в должниках у Клержо — рекомендация куда предпочтительней, чем самая пылкая хвалебная статья.Ноэль свёл полезное и почётное знакомство с г-ном Клержо благодаря своей возлюбленной мадам Жюльетте.Зная, насколько этот достойный человек чувствителен к изъявлениям вежливости и как обижается, когда не получает их, Ноэль прежде всего пригласил его сесть и поинтересовался здоровьем. Клержо с готовностью откликнулся. Зубы пока ещё в порядке, а вот зрение слабеет. Ноги тоже сдают, и слух уже не тот. Покончив с жалобами, он перешёл к делу:— Вы знаете, почему я пришёл. Сегодня срок вашим векселям, а мне чертовски нужны деньги. Я имею в виду один на десять, второй на семь и третий на пять тысяч. Итого двадцать две тысячи франков.— Послушайте, господин Клержо, нельзя ли без дурных шуток? — заметил Ноэль.— Простите, — удивился ростовщик, — я не собираюсь шутить.— Хочется верить этому. Ровно неделю назад я написал вам и предупредил, что не буду в состоянии заплатить, и попросил переписать векселя.— Да, я получил ваше письмо.— И что же вы мне скажете?— Я не ответил вам, полагая, что вы поймёте, что я не могу удовлетворить вашу просьбу. Надеялся, что вы побеспокоитесь найти необходимую сумму.Ноэль сдержал раздражение и ответил:— Мне не удалось. Так что примите к сведению: у меня нет ни гроша.— Черт!.. А вы не забыли, что я уже четырежды переписывал эти векселя?— Полагаю, я предложил вам такие проценты, что у вас не было причин сожалеть о помещении капитала.Клержо очень не любил, когда ему напоминали о процентах, которые он берет.Он считал, что тем самым его унижают.Поэтому он весьма сухо ответил:— Я и не жалуюсь. Хочу лишь заметить, что вы не больно-то церемонитесь со мной. А вот пусти я ваши векселя в обращение, я свои деньги получил бы точно в срок.— Но не больше.— Ну и пусть. Для человека вашего сословия суд — это не шутка, и вы мигом отыскали бы способ избежать неприятных последствий. Но вы думаете: папаша Клержо — добряк и простофиля. Да, так оно и есть. Но только если это не приносит мне слишком больших убытков. Короче, сегодня мне абсолютно необходимы деньги. Аб-со-лют-но, — повторил он, выделяя каждый слог.Решительный вид ростовщика, похоже, несколько встревожил Ноэля.— Вынужден ещё раз повторить, — заявил он, — я совершенно без денег.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119