Она демонстрировала сейчас передо мной тот же тонкий и изощренный ум, какой пустила в ход Фэй, продумывая план убийства!
В ответ я сказал:
— Фэй, по всей видимости, не хотела трогать пузырек. На нем могли остаться отпечатки пальцев.
— Верно, об этом я не подумала… — С минуту она размышляла, потом сказала: — А эта записка, которую у нее нашли? Разве не логичнее было сразу уничтожить ее?
— Она, несомненно, и собиралась это сделать, — сказал я. — Но позже, уже дома. Существовал риск, хотя и мизерный, что кто-нибудь найдет обрывки.
Кэрол смотрела на меня с сомнением, и я решил, что она будет дальше спорить по этому поводу. Однако она вдруг сказала:
— Как бы то ни было, мне этот план кажется далеко не самым удачным. Если верить тому, что пишут газеты, Фэй и этот ее мифический возлюбленный хотели, чтобы смерть Артура была приписана сразу двум несчастным случаям. Первый — потеря инсулина, второй — небрежно закрепленный ялик, который унесло в море… Ты не думаешь, что такое совпадение ному-то могло показаться странным?
— Я уверен, это сошло бы им с рун, — ответил я.
— Что ж, может быть. — Она еще немного помолчала. — Впрочем, есть странность и в телефонном звонке. Даже несколько странностей. Если, как предполагает полиция, ее дружок был в тот день где-то поблизости в песчаных холмах, то он должен был знать наверняка, удалось ей это или нет. К чему же звонить и спрашивать?
— Нам практически ничего не известно о его действиях, — сказал я, все больше понимая, сколько терпения потребует от меня этот бесплодный спор. — Ясно только, что в решительный момент поблизости его не было, иначе он спас бы Фэй. Я думаю, что записку, он оставил совсем рано утром, пока было еще темно. При свете дня ему разумнее было держаться подальше от тех мест.
— Мне кажется странным, что он вообще решил позвонить ей тем вечером. Он ведь понимал, что Фэй должна будет поднять тревогу, когда Артур не вернется, так что в доме у нее вполне могли оказаться посторонние.
— Вероятно, они условились, что она поднимет тревогу только после его звонка. Мы же не знаем их план в деталях.
— В том-то и проблема, что мы слишком мало знаем… Жаль, что меня не было на разбирательстве. Так много осталось вопросов…
— Франклин решил, что ты недостаточно поправилась, чтобы узнать страшную правду, и был прав, — сказал я. — Мы сделали все, что могли. Поверь, это было нелегко…
— О, тебя я ни в чем не виню…
— Что касается вопросов, то юрист, которого я вызвал из Лондона, задал их больше чем достаточно. Быть может, можно было выяснить что-то еще, но какой смысл? Это ничего бы не изменило. Все, о чем ты здесь говорила, сущие пустяки в сравнении с фактами и доказательствами.
— Я не считаю эти доказательства неопровержимыми, — упрямилась Кэрол.
Я вздохнул.
— Тебя не убеждает даже то, что инсулин был найден в ее сумке?
— Я все равно не верю, что это она взяла его.
— Тогда кто же?
— Кто-то другой.
— И подложил ей в сумку?
— Именно.
Я покачал головой.
— Это бесполезно, Кэрол… Неужели ты не видишь, как сходятся все факты? Разорванный карман, инсулин в сумке, записка, телефонный звонок… Если Фэй невиновна, то это чудовищная ловушка, в которой продумано все до мелочей, но как раз это совершенно невероятно.
— Неужели? А для меня невероятно только одно — что Фэй виновна в убийстве. Возможно, это действительно была ловушка. Потому-то, вероятно, с Фэй и произошел несчастный случай. Известно, что она утонула, но как? В газетах пишут, что у нее на теле были ссадины.
— Этому есть объяснение… Кэрол, неужели ты это предполагаешь всерьез?
— Я знаю, что Фэй невиновна. Если ловушка представляется единственным альтернативным вариантом, значит, это и была ловушка… Разве это совершенно невозможно?
Я погрузился в размышления. Теоретическая возможность существовала, разумеется. При благоприятном стечении обстоятельств инсулин могли выкрасть, а карман разорвать еще до прибытия Фэй на остров. Фэй могли перехватить, затащить в воду и утопить, подсунуть ей в сумку инсулин и записку и изобразить несчастный случай, столкнув ялик с берега. Однако продумать такой план в деталях было бы неимоверно сложно, а осуществить — крайне рискованно. Таким образом, это не было совершенно исключено, хотя лично мне такая вероятность представлялась минимальной.
— Твой гипотетический убийца должен был бы чертовски хорошо знать местность — сказал я после долгой паузы.
— Разумеется.
— Ему, кроме того, должно было быть известно, что Артур страдает диабетом.
— В Пепельном Береге об этом знали все, так почему бы не знать и ему?
— Дальше — он должен был знать, насколько необходим Артуру инсулин и что произойдет, если пропустить инъекцию.
— Он вполне мог вычитать это в специальной литературе.
— Скажи мне, пожалуйста, в чем суть твоей идеи? Ты считаешь, что убийцу интересовал на самом деле только Артур, а от Фэй он избавился лишь для того, чтобы было на кого спихнуть вину и отвести подозрения от себя?
— Могло быть и так… А возможно, он вынужден был убить Фэй.
— Почему?
— Чтобы она не подняла тревогу. Он, вероятно, знал, что смерть Артура наступит только на вторые сутки, и понимал, что Фэй поднимет людей на поиски гораздо раньше этого срока.
— Да, но на острове они бы не стали искать, потому что там не было ялика, — возразил я. — Это тоже обсуждалось в суде… Поэтому вряд ли кто-то мог опасаться, что она поднимет тревогу и его найдут живым. К тому же если не Фэй, то уж Морин сделала бы это в любом случае.
— Верно. Ну хорошо, тогда давай вернемся к первому предположению. Убийца устроил все так, чтобы не было риска попасться, и для этого заманил в ловушку Фэй.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49