– Я буду последним человеком, который осудит вас за нее.
– Дело не только в сыновней преданности. Мы с моим братом имеем кое-какие доказательства того, что Хелен Фэрли на самом деле была убита другим человеком, и этот человек подстроил убийство так, чтобы обвинение пало на нашего отца.
Изумление на лице Вильями сменилось скепсисом.
– Вы говорите серьезно? – осведомился он, глядя на Квентина. – В высшей степени необычная новость! Вы уже говорили с полицией?
– Нет, – ответил Квентин.
– Но, мой дорогой сэр… Советую как можно скорее обратиться в полицию или хотя бы побеседовать с вашим адвокатом. В полиции, как вы знаете, шутить не любят. Честно говоря, я не могу понять, почему вы обратились ко мне.
– Мы еще не можем обратиться в полицию, мистер Вильями. Наши сведения не совсем полны – вернее, далеко не полны. Но мы надеемся, что, выслушав наш рассказ, вы поможете нам ответить на некоторые вопросы. Вы позволите моему брату рассказать о том, что нам удалось узнать?
Вильями искоса взглянул на Хью.
– Наверное, я должен это сделать, хотя по-прежнему не имею понятия, чем я могу быть вам полезен.
Он с возмущенным видом уселся в кресло. Квентину подумалось, что Вильями предпочитает выступать перед аудиторией, а не находиться в роли слушателя.
Еще по дороге к дому Вильями они с Хью обсудили план действий и сошлись на том, что единственный способ склонить Вильями к сотрудничеству – это произвести на него впечатление количеством фактов. Поэтому Хью принялся осторожно выстраивать цепь доказательств. Он начал с того, что обрисовал версию в общих чертах:
неизвестный человек по неизвестной причине убил Хелен Фэрли и использовал случай с Эдвардом Лэтимером в качестве хитроумного прикрытия. Шаг за шагом он описывал действия преступника. Он рассказал о находках в Мэвлинг-Крик и о выводах, сделанных из этих находок. Убедительно и логично он перечислил все детали, связанные с приливами и расстояниями, – так, что в конце повествования Q.E.D.
следовало из перечисленных фактов с той же очевидностью, что и в доказательстве теоремы Евклида.
– Таким образом, отметины в заливе были оставлены лодкой, приплывшей с яхты, которая стояла на якоре в Рэе, – заключил Хью. – Теперь мы знаем, что там стояла яхта, на которой мог скрыться преступник.
Вильями, внимательно слушавший в первые минуты, нетерпеливо заерзал, когда дело дошло до технических подробностей.
– Действительно, история необычная, – сказал он, когда Хью закончил свою речь. – В своем роде все это очень интересно и познавательно, и я от души надеюсь, что ваши догадки подтвердятся. Но, джентльмены, я не яхтсмен и плохо разбираюсь в подобных вещах. Боюсь, я ничем не смогу вам помочь. Если, судя по вашим словам, вы напали на след яхты, то почему бы вам не найти ее владельца и не расспросить его? Мне кажется, этот ход наиболее логично вытекает из ваших рассуждений.
– Мы нашли владельца, мистер Вильями, – сказал Хью. – Поэтому-то мы и пришли к вам. Яхта называется «Ласточка», а ее владелец, насколько нам известно, – ваш племянник, Гай Вильями.
Несколько секунд Вильями в замешательстве глядел на Хью, затем его лицо начало медленно наливаться краской. Он повернулся к Квентину, сдвинув брови.
– Следует ли понимать вас так, сэр, что вы считаете моего родственника убийцей этой молодой леди?
Профессиональный инстинкт удержал Квентина от прямого ответа, но он сказал со всей твердостью, на которую был способен:
– Я уже говорил вам, мистер Вильями, что имеющиеся у нас улики недостаточны. В наших сведениях есть большие пробелы. Но вы должны понимать, что владелец «Ласточки» имел возможность пройти на лодке вверх по реке, а обстоятельства, изложенные моим братом, указывают на то, что никто другой не имел такой возможности. Я понимаю – для вас это огромное потрясение, но мы были обязаны сказать вам об этом.
– Но, святые небеса… – Вильями замолчал, не в силах подобрать слова. Хью ожидал вспышки гнева, но, судя по всему, Вильями-старшего обуревали более сложные чувства. – Вы… Вы пытались найти моего родственника?
– Да, пытались, но до сих пор безуспешно. В любом случае, сэр, честно говоря, на этой стадии нам хотелось бы избежать… э-э… прямой конфронтации. Поверьте, я не хочу выдвигать никаких обвинений. Нам нужно больше информации.
– Здесь я с вами согласен, – желчно заметил Вильями. Раздражение, похоже, наконец одержало верх над остальными его чувствами. – Это… это чудовищно! Вы приходите сюда с сомнительной и спекулятивной теорией, которую никак не можете подтвердить. Я удивлен вашим поведением, сэр! Видел ли кто-либо моего родственника проделывающим те вещи, о которых вы говорили? Есть ли у вас реальные улики против него, за исключением того, что он попросту оказался поблизости от места преступления?
– Насколько нам известно, никто кроме него не мог подняться «а лодке вверх по реке, – напомнил Хью.
– Абсолютно бездоказательное утверждение! Скажу вам прямо: ваши голословные обвинения возмутительны и – не хочу выбирать выражения – позорны, да, позорны! Я могу понять ваше желание помочь отцу, но выдвигать столь дикие обвинения в адрес посторонних немыслимо! – На щеках Вильями играл багровый румянец, мясистая шея наползла складкой на воротник рубашки. – Вы не можете доказать даже, что мой племянник был знаком с этой женщиной, или я ошибаюсь? Что у него могло быть общего с этой особой?
– Вы, мистер Вильями, – просто ответил Хью.
– Я? – Вильями, казалось, поразился еще сильнее, чем минутой раньше.
– Логически рассуждая, да. Вы приходитесь ему дядей, и вы имеете отношение к инциденту в поезде.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65